Вор

– Вы торгуете в первую очередь людьми.

– Безымянные не люди, – ядовито возразил капитан. – Их не существует, а я не торгую воздухом. Только рао покупают безымянных, но не у нас. Цена столь мала, что не окупает затрат на дорогу.

– Я вас понял. В таком случае, может, если вам не нужен я, то вы купите информацию?

– Информацию? – капитан нахмурился.

– Мои знания. Я прошёл через несколько ветвей Ародана. И видел нечто, что, возможно, является второй причиной, по которой вам не нужен новый товар.

Капитан хмыкнул и почесал затылок. Потом перелистнул книгу почти до конца и пробежался пальцем по строчкам.

– И какие же знания могут мне пригодиться? – в голосе звучал не то интерес, не то слабая надежда, как будто работорговец ждал услышать что-то определённое.

Искатель сложил руки на животе. Отступать было некуда.

– Вижу, вам интересно. Скажите, уж не случилось ли чего в последнее время со шкатулками? Чего-то необычного? Чего-то… невозможного?

Капитан встал, оперевшись на стол. Он постучал пальцем по книге, точно раздумывал, а затем широко улыбнулся:

– Завтра отправляемся. На месте будем через три недели. Посмотрим, чего стоят твои знания. И у меня есть отличный способ проверить, правду ты говоришь или нет, – и работорговец прищёлкнул пальцами, как будто подбросил невидимую монетку.

Чистейшая прохладная вода хлестала из разбитого камня, как кровь из раны. Айнэ разрешали копателям пить сколько угодно, но Шору казалось, что всей воды в мире не хватит, чтобы утолить его жажду. Он глотал воду надрывно, до боли в горле, до тошноты, но сухость во рту не исчезала, а неистовая жажда нарастала. Шор пытался убедить себя, что всё в порядке. Что его тело не умирает и организму достаточно влаги, а все симптомы – это просто зависимость от воды из храма. И от тяги можно избавиться, нужно только время. Но как раз времени у Шора и не было: клетки с обречёнными на съедение пленниками пустели. Скоро айнэ понадобятся новые жертвы, и Лика будет в числе первых, кого они выберут.

Каждый день работников отводили к шахте. Шор таскал камни и изучал лабиринты ходов, он укреплял потолок балками и при этом следил за дикарями. Вслушиваясь в их разговоры, Шор запоминал имена и лица, пытался понять замысел, но айнэ попусту не болтали. Взрывчатку, само собой, пленникам не давали. Когда требовалось пробить ход дальше, айнэ сами укладывали жёлтые бруски и поджигали. После взрыва пленники вычерпывали воду. Шор заметил, что часть жидкости просачивалась через пол. То ли серые камни вокруг впитывали её, то ли под ходом были пустоты. Второе казалось более вероятным: из-за обилия влаги тут даже росли растения. Зелёная плёнка мха облепляла стены, в углах пробивались мелкие кусты с чёрными ягодами.

Один из камней-губок айнэ пометили красным крестом. Обхватить такой не удалось бы и трём взрослым мужчинам. Насколько Шор понял, на этом булыжнике держались своды. Если случайно убить его, то всю работу придётся начинать сначала.

«Сколько же в нём воды?»

– Работать!

Кнут щёлкнул над головой Шора. Он пригнулся и стал без разбору собирать осколки породы. Женщина с красным лицом – Зуен – довольно кивнула.

– Мои люди хотят ту молоденькую девчонку, – задумчиво произнесла Зуен. – Но она такая уродливая, неровная. Думаю, сначала надо сделать её симметричной – отрезать вторую руку. Что скажешь?

Шор замешкался всего на мгновение, ошарашенный её словами, но Зуен это заметила.

– Ты понимаешь наш язык? – спросила она на своём диалекте. Шор заставил себя не замирать и работать дальше. Он набрал груду камней и пошёл к выходу из шахты.