Вор

Люди за его спиной уже волновались из-за задержки.

– Зачем ты приехал в Шентар? – спросил коренастый.

Имён они не назвали, что тоже показалось подозрительным.

«Что же им ответить? Если они знают о моей истории в Илассете, то солгать им не получится».

– Я разыскиваю пропавшую девочку.

Хранители веры слегка улыбнулись, что могло означать только одно: они прекрасно знали, что «пропавшей девочки» в их городе не было.

– Это благородно. Ты можешь пройти. Мы окажем всяческую помощь.

– Безымянным в Шентаре дают прозвища, чтобы проще отличать их друг от друга. Будешь Искателем. Согласен?

– Благодарю, – ответил он со всем почтением.

«Было имя. Звучало оно Лорал. Я не забуду его, а пока оно ко мне не вернулось, я стану Искателем», – подумал он, войдя в город.

К тому же он действительно искал… Правду. Веру. Двуликую.

В Шентаре до заката звучали песнопения. Перезвон колоколов как будто очищал воздух от тягот и бед. Городские огни освещали каждую улочку и сквер. За порядком следили отряды стражников, а послушники убирали мусор и мыли дороги. Утром Шентар должен был блистать чистотой. Но всё казалось таким благополучным только на первый взгляд.

Пороки города вскрывались, подобно нарывам, стоило только задеть их острым словом или неприятным зрелищем. Безымянного могли поставить коленями на камни и заставить читать Слово. Бедняков прогоняли с улиц на окраины или вовсе за город. Одинокую девушку, если она не принадлежала к знатному роду, могли зажать в углу и выпытывать, от кого и куда она шла. И если ответы звучали неубедительно, несчастную забирали в храм очищаться от греха похоти.

В порту – самом тёмном и опасном месте во всём Шентаре – стояли торговые корабли и прогулочные лодки, причудливые ладьи, на которых иностранцы плавали между островов Расколотого континента, и рыбацкие шхуны. Хранители веры предпочитали не заходить в порт, поэтому здесь за плату можно было достать что угодно.

Денег у Искателя не было, как и нужных связей, однако он знал, как выглядят южане, знал их говор и манеры. И хорошо представлял, чем обычные торговцы отличаются от бывших рабовладельцев. В Илассете он насмотрелся и на тех, и на других.

Ночью статуя Двуликой стала чёрной. На фоне ночного неба она почти исчезла, и только звёзды обрамляли силуэт богини. На кораблях горели фонари, свет которых отражался в воде. Шум волн был едва слышен, иногда раздавались глухие удары корабельных бортов о причалы. В темноте перешёптывались моряки. Где-то то и дело раздавался громкий смех: люди играли в карты, пили на спор. Одинокие матросы провожали Искателя взглядами. Каждый понимал, что чужаку здесь не место. Лиц он не видел, но замечал, как отражались в глазах вспыхивающие огоньки трубок.

Наконец Искатель нашёл южный корабль. Паруса были спущены, и в темноте их красно-жёлтый цвет едва угадывался, но судно отличалось от остальных. Оно было лёгким, быстроходным. Но при этом нос и корма оказались укреплены, словно для тарана. И стоило с любопытством обойти корабль, как появились три крепких парня, которые без лишних объяснений увели Искателя в каюту капитана.

– Он крутился вокруг, вынюхивал, – сказал охранник на южном диалекте, который Искатель понимал лишь наполовину.

– А́ вывести его из порта вы не догадались? На кой вы привели ко мне бродягу?

– Этот бродяга хотеть бы кое-что продать, – с трудом подобрав слова, сказал Искатель.