– Остановись!
Шкатулка обожгла пальцы, но выпустить её Лика не смогла.
Шум прекратился. Ветер стих. Песок больше не клевал спину. Лика открыла глаза.
Яростную стихию будто дёрнули за поводок, как сторожевого пса. Лика встала – песок скатился с неё плавными, неспешными струями – и в ужасе огляделась.
Буря замерла. Крупинки лениво витали вокруг, словно в толще воды: в пустыню будто вернулось Южное море и поглотило её незримыми водами. Лика взглянула на крышку шкатулки, и крик застрял в горле. От пальцев тянулись золотые светящиеся нити, которые утекали под крышку. А цифры ускорили ход настолько, что Лика даже не смогла разобрать их значения.
«Что происходит? Что это?»
Стало тяжело дышать, а затем накатила слабость и ноги подкосились. Но пальцы почему-то остались судорожно сжатыми, будто их вплавили в металл. Лика хотела выпустить шкатулку, но не смогла их разжать. Она закусила губу, вскинула голову, изо всех сил попыталась отнять руку – и тут увидела вход в пещеру. Он был недалеко, в каких-то десяти шагах. Пошатываясь, Лика шла к спасительному входу. Она еле-еле добралась до пещеры и со стоном ввалилась внутрь.
Упав на спину, Лика взвыла. Боль была такой, словно внутри переломало кости и вывернуло суставы. В животе будто свернулись змеи. Лика закричала и сквозь крик услышала щелчок.
Ещё одна цифра замерла на крышке шкатулки. И сразу же получилось разжать пальцы и призвать шкатулку в пустоту.
Буря взревела, с гневом сорвавшись в безумную круговерть. Лика лежала на спине, чувствуя, как боль стихает. Руки, казалось, дрожали каждой мышцей, зубы невозможно было сомкнуть – настолько всё тело колотило. Лика даже не услышала приближающиеся шаги.
– Лика! Лика, что случилось? Лика! Что с тобой?
Руки у Шора были холодными и мокрыми, с волос и одежды ручьём лилась светящаяся вода. Лика кое-как подняла взгляд и увидела, что знак на лбу парня горел ярче, чем когда-либо.
– Шор… вода…
– Ерунда, я в порядке, что с тобой стряслось? Ты… Лика, твои волосы… – Шор посадил её, прислонив спиной к стене, и с удивлением поднял посеребрённую сединой длинную, змеящуюся прядь.
А Зуен ведь совсем недавно отрезала Лике косы до затылка!
– Шор, шкатулка, прости, я призвала её! Из пещеры вырвалось какое-то ядовитое облако! Я выскочила на улицу, в бурю. А потом… потом случилось что-то странное: я не могла отпустить шкатулку! И всё замерло, всё замерло! Буря, ветер, песок! Было так страшно! Я думала, что потерялась, что ты погиб, что… – голос сорвался, и она заплакала.
– Тише, тише, успокойся. – Шор взял её за руки. – Я здесь. Я больше за тебя переживал. Лика, ты как будто стала… старше.
– Что? О чём ты говоришь?
Шор поднял плечи, словно не знал, как выразиться, и сказал как есть:
– Ты выше! Посмотри, и волосы отросли, и лицо изменилось. Ты не видишь разницы? Выглядишь как моя ровесница!