Перекопав несколько стопок, Лика открыла сундук и обнаружила собранные в кучу тряпки: серые одежды послушниц, охотничьи штаны, военную тунику, детские и женские платья.
– Как думаешь, это они обокрали кого-то? Или держали отдельно, чтобы торговать с местными? – спросила Лика, стянув балахон. Изменения, которые произошли с её телом, теперь были очевидны. Грудь стала больше, а фигура – ещё недавно детская – утончилась, став более женственной.
– Может быть, и то и другое, – ответил Шор. Лика заметила, что он отвернулся, и почувствовала смущение даже более сильное, чем когда он поцеловал её в пещере. Лика наскоро подобрала штаны, дорожную юбку и рубашку с короткими рукавами. Вытащила платок с повязкой от пыли на лицо. Главной находкой стали подходящие по размеру сандалии.
Во внутреннем дворе росли деревья. Лика, когда увидела их, не поверила: подошла и недоверчиво сорвала несколько плодов. Они оказались сочными и сладкими.
– Это анчара. Надо собрать побольше, – сказал Шор и набрал полную горсть.
– А не пропадёт? – с сомнением спросила Лика.
– Положу в свою шкатулку, – пожал плечами Шор. Лика вытаращилась на него, как на блаженного. – Что? В седьмой ветви все так делают. Еда в шкатулках не портится. Самые большие вообще используют в анатомских, чтобы хранить тела…
– Ладно-ладно, я поняла! Потом расскажешь, как познаватели обходятся с дарами богини. Сейчас мне интересно, как эти деревья растут здесь?
– Сама увидишь. Там у служителей что-то вроде столовой и погреба.
Шор и Лика спустились по лестнице куда-то под храм и оказались в прохладном помещении с белыми стенами. Под потолком корни деревьев погружались в странную конструкцию, похожую на гигантское корыто. Шор подсадил Лику на плечи, и она просунула руку внутрь.
– Там вода!
– Логично, что отрицатели отравленную воду не пили, – сказал Шор и кивнул в сторону здоровенных бочек. – Им привозили свежую. Или они добывали её из серого камня. Теперь уже без разницы.
Нашлись и фляги, и сушёные фрукты, и мясо. Удалось набить полные котомки. Лика заметила, что теперь могла поднять и нести бо́льшие тяжести, чем прежде. Она прихватила несколько ножей и прочие мелочи вроде соли, свечей, ложек. Шор нашёл углевик.
В полу обнаружился люк, который вёл глубоко под землю. Там хранились бочки с багровой, почти чёрной жидкостью, которая на воздухе бледнела и становилась голубой. Одна из бочек, наполовину пустая, стояла вплотную к стене, и в неё из соляного разлома стекали бурые капли. Лика положила ладонь на стену и почувствовала тепло и слабую дрожь, похожую на судорогу.
– Что это?
Шор молча срезал верхний слой соли и обнажил серую плоть: мягкую, волокнистую, с желтоватыми нитями нервов и тёмной сеткой сосудов. В один из них была вставлена железная ржавая игла.
– Так вот чем они рисовали знаки пленникам, – сказал Шор и увел Лику из страшного места, – кровью бога Мер.
– Какая мерзость, – страшно захотелось отскрести кожу щёлоком и жёсткой губкой, чтобы смыть внезапно возникшее ощущение липкости.
– Нам надо торопиться, сражение не будет вечным. Сюда в любой момент могут прийти. Идём, там стойла.
Они вышли в другое крыло храма, и Лика увидела с десяток горбачей. Она захотела спросить у Шора, как называется конюшня для этих животных, но тут заметила трупы.