Между тем Хасван наконец-то с громким чавканьем приступил к трапезе, подвинувшись при этом к Гулриму, Лаврютию и Арысяну, ещё одному головотяпу из своей ватаги. Последний как раз в пьяном угаре, под дружный хохот слушателей вещал в очередной раз байку про то, как еле-еле успел унести ноги от разгневанного муженька одной своей сумасбродной подруги, голышом сиганув рыбкой в окошко. Вместе с тем позабыв, что оконце то — на втором этаже, а под ним — буйные заросли репейника да крапивы.
— А ты чёй-та не тискаешь никого? — на место атамана шайки опустилась Анника, стукнув при этом по столешнице двумя полными кружками с пивом. Подвинув одну из них Ратибору, белокурая красавица криво ухмыльнулась на историю Арысяна, похоже, не раз уже слышанную и оттого давно набившую ей оскомину, после чего довольно смущённо накрутила локон волос на указательный палец и, прищурившись, быстро взглянула на рыжебородого витязя. — Смотри, сколько соблазнительных чаек рядом кружит! Выбирай любую! Уверена, тебе никто не откажет!.. А уж с твоим кисетом, набитым златом, и подавно.
— Чтоб я девку, да за деньги⁈ — Ратибор негодующе фыркнул. — За кого ты меня принимаешь? Да я сам себя опосля уважать перестану! Не-е-е, благодарю покорно; так низко покамест я ещё не пал.
— Экие мы чистюли! — деланно фыркнула Анника. — Брезгуешь, да?
— Вроде того, — не стал отпираться молодой богатырь. — Я, знаешь ли, себя не в выгребной яме нашёл.
— Ну-ну, какой правильный, — едко промурлыкала варяжка. При этом глаза её одобрительно блеснули. Она потянулась за кружкой с хмелем, слегка пригубила пиво, поморщилась и поставила чарку назад, после чего вдруг встрепенулась и покосилась на Ратибора. — Кажись, я поняла, в чём дело! Ты кого-то потерял в прошлой заморской жизни, не так ли?
— Так. Потерял, — чуть помедлив, нехотя буркнул могучий великан, добро прикладываясь к своему кубку. — Хотя ента никак не связано с моими принципами в отношении продажных дивчин.
— А кого именно? — настойчивая валькирия не отставала, сделав вид, что не заметила, как на миг помрачнело лицо русича.
— Всех, — скупо прозвучало в ответ.
— Вс-е-е-х⁈ — огорошенно протянула Анника. — Во горесть!.. М-де уж, не позавидуешь…
— Ты чего, Мурчалка, вознамерилась душу из меня вытрясти? — «рыжий медведь» тяжело вздохнул. — Нет желания вспоминать прошлое, уж не серчай.
— Хорошо, как скажешь, — светлокудрая красотка здраво решила более не бередить старые раны рыжегривого собеседника и резко сменила тему. — Надо же, ты наконец-то запомнил моё прозвище, впервые за всё время нашего знакомства правильно его произнеся. А то всё Мочалка да Мочалка!.. Я уж прирезать тебя хотела!..
— Так не теряйся, — Ратибор улыбнулся себе в бороду. — Притащишь затем мою башку в Нурязим, единолично получишь всю награду, как мечтала.
— Я покумекаю над этим, — Анника игриво мяукнула. — План-то, как ни крути, был не так уж и плох! Ну да ладно, ежели чего, снять твой кочан с плеч всегда успеется… Как, кстати, думаешь, Васланик нам заплатит оставшуюся часть?
— А что, есть сомнения? — Ратибор, прищурившись, вопросительно зыркнул на притягательную воительницу.
— Да имеются, — Анника многозначительно закатила прекрасные очи к потолку кабака. — Городничий ведь, дабы не платить из своей кубышки, аферу крайне нелепую провернул с твоей смертью; а вдруг с деньжищами приедет кто-нибудь из тех, кто видел тебя ранее близко аль и вовсе был хорошо с тобой знаком? Явно ведь признает, что не твоё ента изуродованное тулово в дворцовом погребке со льдом томится. Не щупать тогда нам и медяка за твою башку. Мало того, вернуть ещё потребуют, что уже выдали. Скажут, не того словили! Васланик, конечно, нам удружил со своим плутовством, старый пройдоха! Главное, чтоб в итоге на нас всё не свалил, а то в темницу угодить можно легко, как и после — в рабство аль на плаху. Такой обман, ента не шутки! Вообще, по-хорошему, тика́ть отсюдова надобно, пока не запахло жареным.
— Тело, как я слышал, Васланику для подлога свезло подобрать здоровое, рыжеволосое. Харю несчастливцу изуродовали, дабы не опознали; всё вроде логично, — Ратибор не спеша размышлял вслух. — Несведущего можно обвести вокруг пальца, благо, как меня живого в клетке везли по Лагурину, издалека мельком аль впритирку полграда видело, то бишь свидетелей тому заезду — тьма. Правда, никто из них, уверен, точно не скажет, меня ли в тот же вечер зажмурили аль нет. Но, естественно, есть в Ослямбии люди, способные признать подмену; по тем же шрамам на тулове, например. Были такие прохиндеи, что тёрлись рядышком. Взять хотя бы Ельваха, главу стражей Кузгара, его помощников да тамошнего лекаря. Только слышал я, что денежки из Дулмаса привезти собираются. А там никого из вышеперечисленных господ, по идее, обитать не должно. Если, конечно, кого-то из них банально не дёрнут из Нурязима на опознание, но будем надеяться, что пронесёт… Но вот ежели подменённые телеса притащат в столицу осов, там истина, без сомнения, вскроется. Посему драпать вам нужно вскорости после того, как получите оставшуюся часть золота.
— Пожалуй, ты прав, — Анника, внимательно выслушав Ратибора, согласно кивнула. — Так и сделаем! Нечего дёргать судьбу за хвост; волком способна обернуться!..
«Месяц, не больше! А то эдак можно тут застрять, а меня дела ждут! Неотложные, между прочим! Эх, надо было сразу вытрясти из Хасвана свою долю да валить… Однако его предложение очень заманчиво, ведь есть вариант отомстить Эдизу за своих. Хотя бы так, чуточку, то бишь отвратно и мелочно… И ещё Анника!.. Похоже, запала мне в душу, зараза вредная!.. Этого ещё не хватало, не к месту увлечься знойной воительницей!.. Делишек у тебя больше ведь нет, как развлекаться тутова…»
Ратибор, не ставший засиживаться допоздна вместе с разошедшимися не на шутку Хмельными бродягами, вскоре после разговора с Мурчалкой потопал наверх, на второй этаж, дабы, наконец, по-человечески отоспаться на самой обычной кровати, а не в лесу под деревцем. Кинув серебряную монетку одному из слуг, проводивших его в свободную комнату, могучий исполин с ходу плюхнулся на жалобно скрипнувшую койку. Но сон, как назло, не шёл. В голову лезли разные мысли. И в первую очередь образ стройной красавицы варяжки упорно не желал упорхнуть с глаз долой. Ратибор не хотел признаваться сам себе, что светловолосая красавица затронула некие, давно уж позабытые струны в глубине его души; очерствевшее сердце русича явно билось чуть сильнее, когда соблазнительная дева щита показывалась на горизонте.
ebooksa