- Давай свалим…
- С ума сошел?! Здесь так не принято.
Даже несмотря на принципиальность Кочетова в этом вопросе, на его мнение мне плевать, чего не могу сказать о мнении дяди.
Он будет в бешенстве.
- Никто не заметит, - продолжает шипеть Марк как змей – искуситель, - на нас же никто не смотрит.
Незаметно оглянувшись, я понимаю, что он прав. Мы стоим позади всех и совсем недалеко от спасительной двери на балкон. Если получится уйти бесшумно, никто, кроме арфистки этого не увидит.
Вряд ли она прекратит игру и станет орать, тыча в нас пальцем.
Толкаю Марка в бок и кивком головы указываю в сторону балкона. Он понимающе моргает и, обхватив мою ладонь быстро ведет меня к белоснежной двери. Бесшумно ее отворив, выпускает сначала меня, а потом входит сам.
- Пи@дец! На похоронах моего отца было веселее!
Пересекает балкон в несколько шагов и ловко запрыгивает на балюстраду. Я становлюсь неподалеку. Опираясь в нее двумя руками, осматриваю все вокруг.
Пафосно, вычурно или, как сказал бы Митрич – дорохо – бохато. Единственно, что мне нравится, это преобладание белого цвета в дизайне.
Колонны, балюстрада, огромные керамические вазоны, цветы в них и статуи в античном стиле в саду – все белое.
- Помнишь, как мы с тобой сбежали с твоей музыкалки? – прерывает мои наблюдения голос Кляйса.
- А как же, мне потом влетело, как Сидоровой козе.
Это был первый раз, когда я прокатилась на байке. Марк увез меня в городской парк к пруду. Купил мне там же упаковку корма для лебедей и фотографировал на телефон, как я их кормлю.
Я тогда была жутко влюблена в него и очень счастлива.
- Мы тогда в первый раз поцеловались, - понижает тон и двигается ко мне ближе.
- Нет, Марик, ты меня с кем-то путаешь. Первый раз ты поцеловал меня на юбилее моего дяди.
Он задумчиво хмурится и, почесав за ухом, пожимает плечами. Я же тихо усмехаюсь. Кобель, значит, возил в тот парк еще кого-то, кроме меня.
- Но я хорошо помню тот поцелуй, - продолжает вспоминать Марк, - он пах черешней, ты смущалась, а потом сказала, что носы целоваться мешают.