– Бертрам, ты хочешь сказать, что тебе все равно?
Он рассмеялся и обхватил ладонями встревоженное маленькое личико.
– Все равно, милая? Конечно же нет. Ты же знаешь, как я люблю твою музыку. Мне важно все, что касается тебя. Я просто хотел сказать, что горжусь тобой и сейчас просто потому, что это ты. Я люблю тебя.
Мгновение они молчали, а потом в глазах Билли появилось любопытство.
– Ты имеешь в виду, что тебе нравится поворот моей головы и мой подбородок? – спросила она.
– Я ими восхищаюсь, – немедленно ответил он.
К невероятному удивлению Бертрама, Билли отпрянула с криком.
– Нет, только не это!
– Господи, Билли, почему?
Билли вдруг засмеялась, а потом вздохнула.
– Это, конечно, хорошо, – торопливо заверила она, – вот только…
Билли замолчала и покраснела, вспомив, что однажды ей сказал Хью Калдервелл, что Бертрам Хеншоу никогда ни одну девушку не полюбит всерьез, что он всегда будет восхищаться только ее подбородком или наклоном головы и мечтать их нарисовать.
– Только что? – спросил Бертрам.
Билли покраснела еще сильнее и рассмеялась.
– Ничего. Просто вспомнила, что мне однажды сказал Хью Калдервелл. Понимаешь, Бертрам, Хью явно не думал, что ты когда-нибудь женишься.
– Неужели?! – вскинулся Бертрам. – Это всего лишь показывает, как плохо он разбирается в людях. Ты ему уже сообщила? – Бертрам почти сорвался на крик.
Билли улыбнулась.
– Нет, но я написала его сестре, а она скажет ему. Бертрам, ты не представляешь, каково мне было писать эти письма, – продолжила она со смешком. Глаза ее тоже смеялись, и Бертрам подумал, что она наконец-то стала похожа на себя. – Я столько всего хотела сказать о том, какой ты милый, как я тебя люблю, и что у тебя такие красивые глаза и нос, и…
– Билли! – настала очередь Бертрама побледнеть от ужаса.
Билли озорно взглянула не него.