Когда король падет

Кивнув, я подошла к нему, провела ладонью по подлокотнику кресла, затем вверх по его руке. Бенедикту пришлось запрокинуть голову, чтобы видеть мои глаза, но его лицо оставалось бесстрастным. Он напрягся в предвкушении, а меня охватила дрожь. Хотела бы я списать ее на ночную прохладу, но меня сразил взгляд Бенедикта.

Словно завороженный король следил за каждым моим движением. Он занял выжидательную позицию, не уверенный, что я собиралась делать дальше. Я положила руку ему на плечо и, не встретив возражений, опустилась ему на колени. Я ощутила тепло его тела, и Бенедикт выдохнул.

– Флоренс, – прозвучал его голос. Мое имя слетело с его губ, то ли предупреждая, то ли приглашая меня.

Я замерла в сантиметре от его губ, чувствуя, как внизу живота усиливается трепет возбуждения. Я хотела убедить короля в том, что желаю его. Но и сама не могла устоять перед ним.

– Сегодняшний вечер был одним из лучших в моей жизни, – прошептала я. Почти правда, почти ложь.

Бенедикт прикрыл глаза. Но вот они открылись – и от его взгляда мое сердце пропустило несколько ударов. Его зеленые глаза пылали чистым вожделением. Он положил руки мне на спину, и через тончайшую ночную рубашку я почувствовала теплые поглаживания. От этих прикосновений у меня по телу побежали мурашки.

– Очень рад, – ответил Бенедикт. Он обхватил меня руками, коснувшись талии, и замер в нерешительности. Глубоко вздохнув, я положила руки ему на грудь. Его запах, всюду был его запах, окутывая меня, напоминая о лесе, об открытом огне, о доме и о чем-то пленительно чужом.

– Что ты задумала? – пробормотал он. Я ощутила, как эти слова отдались вибрацией у него в груди, и возбуждение разлилось внутри. Осторожно я потянулась к вороту его рубашки, но Бенедикт успел схватить меня за руку, бережно сжав ее.

Он казался спокойным, почти невозмутимым, но в его глазах горело желание. Оно распространялось и по моему телу, сжигая мое самообладание и страхи, терзавшие меня до сих пор.

– Я хочу, чтобы ты выпил моей крови, – вздохнула я, пытаясь наклонить голову, чтобы подставить ему шею. Но Бенедикт удерживал меня, не позволяя шевельнуться, его пальцы запутались в моих волосах. Он демонстрировал, что превосходит меня физически, и все же я чувствовала себя дирижером в этом концерте. Я прижалась к его груди, и Бенедикт схватил меня за бедра, словно желая удержать на месте. Его рука скользнула мне под рубашку, поглаживая обнаженное тело, и мы оба ахнули.

– Зачем тебе это? – спросил он. Его голос звучал грубо, устало, в нем бурлило желание, готовое вырваться наружу.

– Так я пойму, что отплатила тебе сполна, – прошептала я. Но это было лишь частью правды. И я, набравшись храбрости, открыла один из своих секретов. Сделала еще шаг к своей смерти. – Мне нравится, когда ты пьешь из меня.

Бенедикт вздрогнул, но не шевельнулся. Судя по всему, он отчаянно боролся с собой. Он хотел всего – хотел меня. Но что-то сдерживало его.

Я шевельнула подбородком, но Бенедикт крепко удержал меня за шею. Его другая рука лежала на моем бедре, и я вдруг почувствовала себя в ловушке, из которой не вырваться. Инстинкты кричали мне бежать, не позволяя отдаться королю, но возбуждение заглушало их. Желание ощутить, как клыки Бенедикта касаются моей кожи, стало таким сильным, что причиняло боль.

Бенедикт вцепился в меня еще крепче.

– Прошу тебя, – выдохнула я, и между нами разгорелось пламя, разгоняясь по моим венам как лесной пожар.

Бенедикт отвел мою голову назад, и я закрыла глаза. Горячее дыхание лизнуло мне шею. В предвкушении я потянулась ближе к королю, но он впился пальцами в мое бедро.

– Не шевелись, – пробормотал он.

Большим пальцем он поглаживал чувствительное место с внутренней стороны бедра. Я громко выдохнула. По рукам у меня побежали мурашки, и я почувствовала, как между ног скапливается влага. Бенедикт удерживал меня без усилий, и это меня возбуждало. Как же все изменилось. Невозможность защититься от монстра должна внушать ужас. Но ничто в короле не казалось мне опасным. Волнующим – да, крайне возбуждающим. Похоже, я стала доверять ему.

Ощутив его губы на шее, я ахнула. Наконец Бенедикт впился в мою плоть и стал пить кровь. Я вся горела, полностью отдаваясь огню, сжигавшему тело, но король, как всегда, не спешил. Сделав несколько глотков, он провел языком по ране, заживляя ее, и мне пришлось сдержать вздох досады.