Шаги по стеклу

– Конечно. Конечно не могут. Ты права. Безусловно. – Он снова кивнул, глядя в сторону.

– Похоже, тебя это… не слишком задело.

– Не слишком.

Он пожал плечами, потом покачал головой. Последняя точка краски, присохшая к столешнице, никак не отдиралась. Он убрал руку, бросил короткий взгляд на Сэру, затем втянул голову в плечи, сложил руки на груди и скрестил лодыжки, будто на него внезапно повеяло сквозняком.

– Выходит, все было разыграно как по нотам? – спросил он.

– Не совсем так, Грэм, – ответила она. Он не поднимал взгляда, но по какому-то неуловимому признаку почувствовал, как она покачала головой. – Мне, по сути дела, даже не приходилось играть. Разве что соврала разок-другой, но ведь я ничего не обещала, поэтому и притворяться не было нужды. Ты мне и в самом деле нравился. Естественно, я тебя не любила, но ты такой добрый, такой… милый.

Он усмехнулся последнему слову – вот уж поистине жалкая похвала. А чего стоило ее «естественно» – зачем она ввернула еще и это, будто не желая упускать ни малейшей возможности уколоть побольнее? Когда же она утолит свою жестокость? Какой реакции хочет добиться от него?

– А я тебя любил, ты казалась мне такой… – У него не хватило сил договорить. Он почувствовал: еще одно слово – и выдержка его покинет. Тряхнув головой, он скосил глаза, чтобы она не заметила в них предательского блеска.

– Да, знаю, – театрально вздохнула Сэра. – С моей стороны это было подло. Ужасно несправедливо. Но, вообще говоря, разве в этой жизни хоть кому-то воздается по заслугам?

– Тварь. – Теперь сквозь пелену слез он смотрел ей прямо в глаза. – Сучка.

В ее лице что-то переменилось, как будто игра наконец-то стала более азартной. Возможно, она самую малость подняла брови, или чуть-чуть растянула рот в усмешке, или просто скривила губу – как бы то ни было, он ощутил это физически, словно удар. Бранные слова не принесли ему никакого удовлетворения; он осознавал, как они звучат и что за ними кроется, но они вырвались сами собой – больше ему нечего было бросить ей в лицо.

– Вот как, – протянула она, – это уже что-то…

Он встал, прерывисто дыша; слезы успели высохнуть, но когда он посмотрел на нее, в глазах снова защипало. Она не шевельнулась, только смотрела на него вопрошающе снизу вверх, с каким-то внезапно проснувшимся интересом, даже с опаской, отчего ее холодные, неподвижные черты приобрели некоторую живость.

– Что я тебе сделал? – спросил он, глядя на нее в упор. – Кто тебе дал право так со мной поступать?

У него бешено колотилось сердце, к горлу подступила тошнота, он дрожал от ярости, но при всем том какая-то частица его сознания с отстраненным любопытством наблюдала за этой непривычной, беспрецедентной вспышкой гнева, не без одобрения слушала его речи – это было сродни тому отношению, которое сквозило в глазах Сэры, прочитывалось на ее лице.

Она пожала плечами, проглотила комок в горле, но не отвела взгляда.

– Ты мне ничего не сделал, – медленно произнесла она, – и… Стоку тоже. Конечно, мы не имели права так поступать. Но теперь-то какое это имеет значение? Скажи, разве тебе от этого хуже? – Она смотрела на него так, словно задала серьезный вопрос, на который нельзя найти ответ без посторонней помощи.

– А тебе-то что? – Грэм тряхнул головой и склонился к ней над столом.

У него блестели глаза, теперь он смотрел ей в лицо. Она выдержала его взгляд, но ее зрачки расширились, а под полуопущенными веками мелькнуло нечто похожее на страх. Он снова уловил биение маленькой жилки у нее на шее, заметил, как вздымается и опадает трикотажная майка под серо-зеленым комбинезоном. До него долетал аромат лосьона, которым она воспользовалась после ванны, и свежий запах ее тела. Она опять передернула плечами:

– Просто спросила – и все. Можешь не отвечать. Хотела понять твои ощущения.