— Понятия не имею, — признался старик, улыбаясь. — Но дело в том, что… Соната Водорода — это… продуманная, намеренная атака на композицию, которую она же и представляет. Он, Тик… ненавидел конфликтную, атональную музыку. По сути, он высмеивал её, показывая, как… легко её писать… и как трудно — по крайней мере, обычному существу, человеку — слушать. Теперь же она то, за что его больше всего помнят. — Он снова пожал плечами. — Такова судьба, как говорится. — Он посмотрел на море и затем тихо добавил: — Не следует мешать форму… со смыслом…
Она начала просыпаться, ощущая себя странно, одновременно тяжелой и невесомой. В ушах шумела кровь. Что-то сильно давило ей на плечи. Всё вокруг казалось до отвращения неправильным.
— Что это было? — спросил знакомый голос, звучавший приглушенно, едва слышный из-за непрестанного грохота в ушах.
— Дополнительная сущность потенциально находится на борту, — небрежно объявил другой голос — низкий — Сканирование. Выявлено: искусственная конструкция, личная.
— Кто это? — спросил приглушенный голос.
Теперь Коссонт узнала его: Пиан. Хотя, преследуя эту мысль, она все еще немного не понимала, кем или чем был «Пиан». Что-то близкое, связанное с привязанностью и раздражением. Это было максимум из того, что она способна была понять в данный момент.
— Паринхерм, Эглиль, — произнес мужской голос. — В симуляции.
Ей казалось, что кто-то сидит на ее плечах. Может быть, не взрослый человек, а ребенок. Кроме того, кто-то тянул ее за ноги и руки. За все… четыре руки. Их должно быть четыре? О, да, у нее было четыре руки в эти дни, в течение многих лет.
Она открыла глаза. Изображение двоилось. Что-то совсем маленькое, тесное. Образы слились воедино, став целым.
Мужчина, сидевший напротив, повернулся и посмотрел на нее. Андроид. Он был андроидом. Рядом с ним сидел человек, одетый во что-то серебристое. Андроид протянул руку над его головой, что-то сделал и упал на потолок, вывернувшись в процессе, приземлившись в итоге на четвереньки. На потолке, казалось, покоились какие-то вещи.
Коссонт задумалась об этом.
Потом она поняла, что лежит вверх ногами. Весом на ее плечах был ее собственный вес. Ощущения понемногу возвращались. Она чувствовала боль, сконцентрированную где-то в области груди, и легкую тошноту, что было не плохим признаком — лучше, чем если бы она вообще ничего не чувствовала.
Андроид постукивал по боку бронированного шлема солдата. Броня солдата превратилась в зеркало, отражая окружающую скудную обстановку.
— Привет? — сказал андроид, не прекращая попыток достучаться до неподвижной фигуры. — Привет? Вы на связи? Нет? — Он постучал еще раз, затем отступил. — Выглядит мёртвым, — объявил он слегка озадаченно.
Солдат висел странно, слишком свободно. Его карабин, тоже сверкающий, был сдвинут к защитной лицевой пластине.
Коссонт почувствовала боль теперь уже во всем теле. Она наклонила голову — мышцы шеи ныли, — пытаясь разглядеть кнопку, которая освободит ее от ремней. Полностью повернуть голову не получалось — что-то мешало, какое-то массивное ожерелье. Она нащупала застёжку, но движение тотчас отозвалось болью, руки безвольно повисли.
Как почти все гзилты, она родилась со сложной системой управления болью, генетически привитой поверх той, что предоставила природа, заглушавшей древние, дикие ощущения, гнездившееся в кончиках животных нервов, и она в достаточной мере понимала, как работает весь этот процесс, чтобы знать простое правило — если вы делаете что-то, причиняющее вам боль, вы должны прекратить это делать. Поэтому она остановилась.
— Не могли бы вы помочь мне? — обратилась она к андроиду.
Он подошел к ней, присев. Даже в перевернутом виде его тело выглядело слишком большим, выпирающим из-под полковничьей куртки, местами порванной.
— Чем я могу помочь вам? — спросила машина.
ebooksa