– Так вот, Эду, насчёт сметы по устройству полов в доме барона. Пришлось немного увеличить расходы на дополнительные опоры под балки, – звук речи мсье де Гиза постепенно удалялся. – Подрядчик тебе лучше объяснит про все эти стаканы фундаментов…
Женя вновь продолжила крутить болты, но, сломав два ногтя, обречённо поняла, что самой ей не справиться. Бесконечно ругая себя за непроходимую глупость, она вновь уселась на неудобный трон. А потом закрыла глаза, медленно сосчитала до десяти, контролируя ритм дыхания, и потянулась к внутреннему свету.
– Интересное место для отдыха…
Она вздрогнула, вываливаясь из медитации. Жаль, что не из проклятого стула!
Мсье Роше стоял напротив неё, так близко, что мыски её босоножек касались его тёмных брюк. Под хмурым взглядом Женя съёжилась, мечтая провалиться сквозь землю. Щёки горели от стыда и не только за неловкое положение, но и за недавний разговор. А ещё больше за то, что после всего, что она ему наговорила, после того как провела черту между ними, сердце всё равно заходилось в бешеном галопе от его близости, его запаха, от того, как он скрестил руки на груди.
– Любишь ролевые игры? – уголок его рта чуть заметно дёрнулся.
– Да я уже выросла давно из этого возраста… – смущённо проговорила Женя.
– В смысле? – на лице Эдуара отразилось удивление. Кажется, Жене удалось застать его врасплох.
– В прямом. Перестала пить чай с куклами ещё в младшей школе.
Роше как-то подозрительно закашлялся.
– А чего тогда на пыточном кресле сидишь? Решила вспомнить детство и побыть ведьмой? – выдал он очередное предположение.
– Королевой, – с пересохших губ сорвалась какая-то несусветная глупость. – Это же почти как трон…
Эдуар подался вперёд, опустил ладони поверх её рук. Тут же в спину впились каучуковые шипы, подтверждая, что дальше отодвигаться некуда.
– Нравится командовать? – бархатисто прошелестело у самого уха. – И чего же вы желаете, ваше величество?
Она нервно сглотнула и прошептала:
– Свободы.
Его щетина слегка колола пылающую щёку. Женя поджала пальчики на ногах, боясь выдать собственную дрожь. Но с потяжелевшим дыханием справиться не получалось. Эдуар чуть отстранился, но лишь для того, чтобы склониться к другому её уху: