Погода в Нижнем Новгороде была такой же паршивой, как и мое состояние души. Все три дня рвался домой, ждал отъезда, хорошо, что умел делегировать, и отсутствие продуктивности и остроты мысли никто не заметил. Хорошую мину я всегда умел строить.
Сейчас летел домой, на серое небо и безликую хмарь внизу смотрел и боялся. Егору сказал, что меня не будет три дня. Он расстроился. Было приятно, что я хоть что-то для него теперь значу. С Гелей сложнее: мы созванивались и переписывались, но сухо, только про сына. Я не решался заигрывать и пошлить, да и не хотел. Только в качестве разрядки обстановки. Ангелина была слишком тиха и задумчива. И обижена. Мы говорили начистоту: она спрашивала; я отвечал. Старался правду, но где-то смягчал. Не говорить же, что в ту ночь Марьяну дважды пользовал. Ненужные жестокие подробности. Кому от них легче?..
Эти три дня в том числе и для нее, на подумать. Сможет ли быть со мной? Мы ведь оба все понимали. Наш брак давно перестал быть фиктивным, и договор давно уже отошел на какой-то дальний план. Нужно что-то решать. И не факт, что решение будет в мою пользу. Смогу ли я уйти, если прогонит? Наверное, нет. Смогу ли грозить и давить на жену? Точно нет. Прошло то время.
Говорят, чтобы удержать, нужно отпустить. Но я не могу сделать этого. И силой держать тоже. Замкнутый круг. Не знаю, как выйдем из него. Если прогонит, придется уходить. Если женщина не хочет, нельзя принуждать. Только по своей воле. Только по любви.
Из Шереметьево вечером по пробкам два часа добирались. Я очень хотел успеть к девяти, пока Егор не уснул. Но опаздывал. Поэтому очень удивился, обнаружив свет в детской.
— Не спите? — осторожно заглянул.
— Папя венуся! Папя!
Они сидели на детском коврике и играли. Егор увидел меня и бросился на руки. Как же тепло на сердце стало. Значит, теперь и я важен для сына. Неужели признал меня отцом по-настоящему?
— Егоркин, ты почему не спишь? — крепко обнял его.
— Тебя ждал, — ответила Геля. Я улыбнулся ей и достал из кармана шоколадное яйцо. Егор их очень любил. Но на этот раз он не взял его сразу, а продолжил крепко цепляться за мою шею.
— Сынок, давай я верхнюю одежду скину, руки помою и спать будем, подождешь?
Егор активно закивал.
— Иди в кроватку.
Через полчасика уложив сына, спустился в гостиную. Геля сидела на диване, подогнув под себя ноги. Она была непривычно тиха и задумчива.
— Геля… — присел к ней, руки прохладные согреть пытался.
— Твоя мама приходила вчера. Мы много говорили с ней. Она рассказала, Тим. Про твоего младшего брата. Про Лешу…
Я отшатнулся от нее. Что? Мама сказала? Зачем? Для чего? Мы столько лет не вспоминали, к чему эти откровения?!
— И что? — спросил прохладно. Это тема запретная в нашей семье. Мы не говорили и не обсуждали. Каждый варился в личном аду. В одиночестве. Я не хотел тянуть в него жену.
— Мы столько вместе, а ты скрывал от меня часть своей жизни. Почему, Тим?
Я отошел к окну, в серебряную февральскую ночь смотрел. Почему? Хороший вопрос.
ebooksa