Голос у него звучал почти умоляюще.
– Я бы не приняла предложение. И не заставила бы тебя переезжать в Корнуолл и расставаться с друзьями. – По лицу у меня текли слёзы, слова прерывались судорожными всхлипами. Я отодвинула стул и поднялась. – Я… я пойду к себе. Приду за пиццей, когда будет готова.
Я убежала наверх, сама не своя от потрясения и беспомощности. Я же не могла открыться папе и рассказать ему про Гильдию и про то, что с помощью этой организации я могу выяснить, как именно погибла мама. В голове роились мысли, я лежала на кровати, глядя в окно, не в силах прекратить думать.
Через некоторое время в дверь тихонько постучали.
– Агги?
– Входи.
Папа толкнул дверь.
– Я принёс тебе горячий шоколад.
– Спасибо.
Я села, и он сунул мне в руки чашку.
– Пицца будет готова через несколько минут.
Папа неловко постоял рядом, потом снял одежду со стула у кровати, огляделся вокруг в поисках места, куда бы её пристроить, сдался и бросил на пол. А сам сел на стул.
– Слушай, Агги… Я не хотел вот так на тебя это всё вываливать…
– Ты согласишься? На эту работу?
– Не знаю. Это был бы большой шаг в моей карьере. Они хотят обучить меня на руководителя высшего звена.
– Ух ты, здорово. – Я слабо улыбнулась. – Пап… В тот день… Ну, ты знаешь, когда мама… – Я не договорила фразы, мне всё ещё сложно было произнести «умерла». – Что именно тебе сказала полиция?
Папа медленно покачал головой.
– Солнышко, а почему ты опять это вспомнила?
Я замялась.
– Просто… Если мы уедем от мамы…