Цеховик. Книга 6. Кремлевские звезды

22
18
20
22
24
26
28
30

— А это с какого перепугу?

— Я с ним работать собираюсь в Москве.

— Я не понял! — с нажимом говорит Цвет. — Это чё значит? И чё ты молчишь тогда?

— Ну, вот, говорю.

— Не знаю, Бро, если по чесноку. Могу спросить, конечно, но скорее всего Туман сам будет всё выбирать. И всё и всех.

— Прямо всех? — уточняю я.

— Да. Так ты чё собираешься делать с Абрамом? Вот тихушник, мля.

— Пока только консультировать.

— А потом?

— Потом? Скорее всего будем казино делать.

— Капец, а я, значит, побоку?

Заходят парни, и разговор замолкает.

— Что значит побоку? — хмурюсь я. — Ты того что ли? У нас с тобой вон дел сколько и планов ещё больше.

— Ладно, — зло говорит Цвет, оглядываясь на своих пацанов. — Ну, ты меня прокинул в натуре. Нормально, Бро, нормально. Тебе палец в рот не суй, да?

— Ну, а в чём проблема? — щурюсь я. — Наши-то как отношения меняются от этого?

— Ладно, всё пока. Я выясню, когда сход будет и можешь ли ты кого-то позвать. Деловой ты больно, я смотрю. Ты когда летишь? Лётчик в натуре, ага…

В баню я прихожу с опозданием. Коллектив уже превратился в римских патрициев, сбросив одежду и облачившись в тоги из простыней. Баня действительно сделана очень хорошо. Конечно, когда едешь по территории огромного завода среди труб, дымов, колонн и эстакад, в комфорт веришь с большим трудом. Ещё и жуткий запах химии преследует от самых ворот.

Но когда входишь в корпус и, пройдя по длинному неприветливому коридору, оказываешься в оздоровительном отделении, понимаешь, баня отличная, переплюнуть очень трудно. Отделанная деревом, с ароматом этого самого дерева, берёзовых веников и берёзового же дымка, баня производит прекрасное впечатление.

Зайдя в раздевалку, я сбрасываю одежду и тоже накидываю на себя простыню. Беру её из стопки здесь же. Теперь буду неотличим от коллектива. Надо только зайти в парилку, а то сразу за стол потащат, знаю я этих римлян с греками.

Вхожу в обитый кедром салон. Все сидят вкруг стола, стоит лишь Снежинский. Тощий, поддатый, глаза в разбег. Одна нога отставлена, рука вытянута. Поэт. Писистрат, твою мать. Фавн. Он декламирует растягивая слова и так манерно, как… есть у нас какой-то кинокритик, или кто он, его по телеку показывают, педиковатый такой, вот, на него похоже: