Дэйвенпорты

– Я привезла бутерброды. Кларенс сказал, что в прошлый раз они три дня просидели за решеткой без хлеба и воды.

Миссис Вудард положила ладонь на ее руку:

– Они будут очень благодарны. Пришли новые газеты. Пишут, за выходные было еще несколько случаев линчевания. Мы собираемся выступать. У нас должны быть полные животы, особенно если начнется заварушка. Плакат, который ты сделала, уже стоит у стены.

Взгляд Оливии остановился на фанерной доске, на которой на прошлой неделе она вывела буквы:

«РАВНЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ – ПРАВО ЧЕЛОВЕКА».

Эти слова пришли к ней на пике эмоций. Ее рука, твердая после долгих часов вышивания, создала этот плакат, который, как девушка надеялась, будет выглядеть не хуже остальных.

Мистер ДеУайт взял ее плакат за деревянный шест, который прибили позже, и передал его Оливии.

– Готовы?

Девушка кивнула, не доверяя собственному голосу.

Молодой человек погладил ее по плечу. Свободной рукой он взял со стола свой плакат.

– Идем.

Взявшись за руки, они вышли из Центра соцподдержки в толпу, которая с момента прибытия Оливии выросла вдвое. Вся улица была запружена людьми, которые боролись против того, что ждало их, и их не волновали последствия. И Оливия влилась в их ряды. Девушка задумалась: может, примерно то же ощущала Хелен. «И она не сдалась», – вспомнила Оливия. То, сколько времени Хелен проводила в гараже, было секретом, который в «Порту Свободы» знали почти все. Но хотя Хелен и понимала, какое сильное разочарование и душевную боль близких повлечет за собой ее ослушание, она все равно боролась за право заниматься любимым делом. Оливия улыбнулась, подумав об отваге сестры. О том, сколько удовлетворения можно найти, занимаясь тем, чем ты страстно увлечена.

Мистер ДеУайт пожал ее руку, и они вместе встали во главе толпы. Когда они проходили мимо активистов, разговоры замолкали. Молчание окружающих только усилило возбуждение, пронизывавшее ее руки и ноги. Оливия больше не чувствовала себя усталой и неуклюжей из-за недосыпа. Нет, как раз наоборот: она ощущала искру дикой энергии, которая рвалась из нее.

– Братья и сестры, – воззвал мистер ДеУайт к собравшимся. Оливия позволила уверенности и убежденности, звучавшим в его голосе, захватить ее. – Помните: это мирная демонстрация. Мы здесь для того, чтобы выразить солидарность нашим братьям и сестрам на Юге. Бремя и ужасы законов Джима Кроу ложатся не только на их плечи. Рукоприкладства не будет. Единственным мечом и щитом для нас, – он поднял свой плакат «Я – ЧЕЛОВЕК», – будут наши голоса.

Рука, которая по-прежнему сжимала ладонь Оливии, рванулась в небо. Все присутствующие вместе вскинули руки в едином сигнале к началу демонстрации. Люди подняли знаки и плакаты, транспаранты и флаги и пошли вперед. Толпа расступалась, проходя мимо Оливии и Вашингтона ДеУайта, как вода обходит камень посреди реки. Девушка смотрела, как мужчины и женщины всех возрастов и оттенков кожи двигались точно единое целое. Не дожидаясь Вашингтона ДеУайта, Оливия обеими руками взялась за шест и подняла плакат высоко над головой. Молодой человек последовал ее примеру и зашагал с ней в ногу.

Люди, шедшие ближе к обочинам, раздавали голубые буклеты всем, кто соглашался их взять. Такой же голубой буклет получила и она, когда впервые пришла в дом Самсона. Реакции на демонстрацию были разнообразные, как и население города. Оливия замечала каждую крошечную вспышку гордости, когда прохожий останавливался, чтобы задать вопрос. Другой прохожий бросил буклет на землю. Третий протянул руку, чтобы взять еще несколько. Миссионеры мистера ДеУайта за работой.

Миссис Вудард подошла к Оливии. Женщина была одета в сизый костюм с белой розой, приколотой на лацкане. Аромат этой розы смешивался с запахами конского пота и выхлопных газов.

– Я думала, придет больше женщин.

Миссис Вудард вздохнула. Оливия окинула взглядом толпу.

– Их, конечно, меньше, чем мы надеялись, но вполне достаточно.