Луна костяной волшебницы

– Мы должны поторопиться. Мы не можем пренебречь следующей ночью переправы. На севере Довра разразилась война. Ходят слухи о множестве погибших. Каждая Леурресса, умеющая охотиться, должна отправиться за шакалом, пока мы не сделаем новую флейту. – Она спускается еще на одну ступеньку и смотрит на меня своими черными глазами. – Это касается и тебя, Сабина.

– Но… как же Аилесса?

Да что с ними такое? Почему мы вообще обсуждаем войны, золотых шакалов и костяные флейты?

Роксана поджимает дрожащие губы, пока они не превращаются в тонкую линию. Пернелль вытирает глаза. Одива смотрит в ночное небо, словно подыскивая слова.

– Аилесса мертва.

– Что? – Каждая клеточка моего тела превращается в лед. – Нет… вы ошибаетесь. Это невозможно.

Порыв ветра треплет юбки старейшин, а сердце сжимается в груди, изо всех сил пытаясь забиться вновь.

– Мне очень жаль, Сабина. – Одива кладет руку мне на плечо. – Возможно, для тебя было бы лучше, если бы Аилесса никогда не… – она качает головой.

– Не рождалась? – мои глаза сужаются. – Это вы собирались сказать?

Ее брови цвета воронова крыла сходятся вместе. Милисента тут же делает шаг вперед, чтобы предотвратить очередную вспышку гнева.

– Ты забываешься, Сабина. Ты не должна так разговаривать с matrone. Конечно же она не жалеет о рождении Аилессы. Девочка была ее наследницей, дочерью ее amouré.

– Но это не означает, что я любила его, – бормочет Одива так тихо, что у меня невольно возникает вопрос, слышал ли ее слова хоть кто-то из старейшин.

Matrone протискивается мимо меня к замку, но я успеваю заметить, как она вытаскивает спрятанное ожерелье. И впервые мне удается отчетливо разглядеть его – птичий череп с рубином в клюве.

В любой другой момент я бы спросила, почему у нее есть еще одна кость – ведь она должна обладать всего пятью – но сейчас я лишь изумленно смотрю, как она проходит под аркой и скрывается в Шато Кре. Как она может так бессердечно относиться к собственной дочери? Что там вообще произошло?

Аилесса не могла умереть.

– Ох, Сабина. – Пернелль спускается и обнимает меня.

Но мои руки продолжают висеть по бокам.

– Мы сделали все, что могли, но из-за amouré Аилессы туннель обрушился, а она упала в яму, – продолжает она. – Matrone пыталась спасти ее, но не успела. Яма оказалась слишком глубокой и… – Ее голос прерывается, а слезы стекают по щекам.

Мои глаза тоже жжет, но я сдерживаю собственные слезы. Это не укладывается в голове. Аилесса не умерла. Я бы знала это. Почувствовала бы.

– Парень тоже умер?