Луна костяной волшебницы

– Я как раз направлялась туда, matrone.

Не знаю, почему лгу, ведь Одива хочет, чтобы я добыла свою третью кость благодати, так же сильно, как и я. И, возможно, даже одобрит мою вылазку на охоту.

– Я потеряла счет времени, – добавляю я.

Одним из недостатков ночного видения стало то, что стало сложно определять время на глаз, хотя я обладаю благодатью уже две недели. Надеюсь, скоро привыкну.

– Поторопись. Твоя новая кость благодати должна подарить тебе дополнительную скорость.

– Да, matrone.

Она проходит мимо меня, а вслед за ней устремляются остальные Леуррессы. Даже не считая, я знаю, что их тут тридцать четыре, включая Одиву. В их походке, прямой осанке и том, как они сжимают посохи, виднеется сила и элегантность. Каждая из них придерживается строгого графика тренировок, чтобы подготовиться к ежемесячным ночам переправы. Но сейчас они не выглядят подготовленными. Их губы шевелятся, глаза устремлены с мольбой в ночное небо – или опущены вниз, в Подземный мир. Они возносят отчаянные молитвы, переживая из-за новой костяной флейты.

Но когда Одива достигает подножия холма, она оборачивается и вновь смотрит на меня.

– Пораздумав, Сабина, я решила, что тебе стоит отправиться с нами.

– Поучаствовать в переправе? – Мой голос срывается до писка.

– Нет, посмотреть на нее со стороны.

Ком застревает в горле, не давая ничего ответить. Новичкам не разрешается подходить к мосту душ. Это слишком опасно, ведь поблизости собираются Скованные души.

Одива подзывает меня взмахом руки. Я неохотно подхожу к ней и невольно перевожу взгляд от ее черных глаз к припрятанному под платьем ожерелью с птичьим черепом и зажатым в нем рубином, шнурок которого выглядывает из-под платья. И тут же прикусываю губу изнутри. Что скрывает от меня matrone… и вся наша famille?

– Благодаря этому, – она сжимает кость с ноги козодоя, которую я прикрепила к ожерелью Аилессы, – ты можешь видеть мертвых.

– Да, но… Я еще не заполучила третью кость благодати. И не прошла обряд посвящения. – Тошнота опаляет желудок. – Я еще не готова, – выпаливаю я и застываю.

Одива все еще удерживает в руке ногу козодоя. А затем проводит по его когтю своим острым ногтем, отчего сердце подскакивает к горлу.

– Некоторые представительницы нашей famille поделились со мной своим беспокойством насчет тебя, – качая головой, с притворной печалью на лице говорит она. – Они переживают, что ты не уверена, хочешь ли вообще стать Перевозчицей.

– Мне всего шестнадцать. – Мой голос срывается. – У меня еще есть время принять решение.

– Нет, Сабина. Боюсь, времени у тебя как раз не осталось. – Она отпускает кость козодоя и поднимает мой подбородок. Прикосновение нежное, но пальцы кажутся ледяными. – У нас у всех не так много времени.

Я невольно морщу лоб. Что она имеет в виду? Глаза matrone блестят от предвкушения, но оно с оттенком лихорадочности и наигранности.