Я напрягаюсь, увидев, что за его плечом болтается лук и колчан.
– Никто не станет убивать Аилессу, понятно?
Жюли прищуривается.
– Ты беспокоишься о
– А есть какая-то разница? – огрызаюсь я.
Она вздрагивает и отступает на шаг. А вся моя злость сдувается, когда я вижу на ее глазах слезы. Я видел Жюли плачущей всего два раза в жизни: шесть лет назад, когда нашел ее на могиле отца, и чуть больше двух месяцев назад, когда сказал, что нам нужно оставаться друзьями. Протянув руку, я касаюсь ее плеча.
– Ты знаешь, что я имел в виду, Жюли.
Ее ноздри раздуваются, когда она отталкивает мою руку.
– Конечно же знаю. Возможно, нам и необходимо сохранить жизнь твоей второй половинке, но это не означает, что я не могу заставить ее страдать. – Она выхватывает нож из-за пояса. – Я, в отличие от тебя, не забыла о своей миссии.
Жюли проходит мимо меня и устремляется к выходу, яростно вытирая глаза.
Я тяжело вздыхаю и следую за ней.
Как только Жюли отдаляется от нас на несколько метров, ко мне приближается Марсель.
– Иногда мне кажется, что она действительно может убить Аилессу, – бормочет Марсель, стараясь не отставать от меня и сестры.
– Брось, Марсель. Она не сделает этого.
Мы дружно пригибаем головы, чтобы не задеть низкий потолок в туннеле.
– А ты бы мог? – В его голосе звучат обеспокоенные нотки. – Сейчас, когда узнал Аилессу, смог бы убить ее? Конечно, если нам удастся разорвать связь душ.
Я потираю бок, который царапает неудобный шов. Аилесса могла убить меня сегодня ночью, но не сделала этого – хотя уже успела заполучить и нож Марселя, и кости благодати.
– А
Марсель хмурится, и я тут же понимаю, насколько глупым он оказался. Ведь он никогда не тренировался, чтобы стать орудием мести. Мы с Жюли не хотели, чтобы у него на руках осталась кровь.
Впереди, в затопленном месте туннеля, раздается тихий всплеск. Судя по всему, Жюли прыгнула в воду.