Я хмурюсь и качаю головой.
От соблазняющей песни Тируса по телу расползается дрожь, прилив эйфории, пока он продолжает завлекать в свои сети: «Этот мир намного лучше. Он намного прекраснее. В моем царстве ты сможешь делать все, что угодно».
– Аилесса! – раздается женский голос.
Это снова мама. Но что она хочет сейчас?
– Он лжет! Вернись ко мне!
Но ее слова не отзываются во мне. А тут же забываются, как только песня сирены становится громче.
– Я хочу летать, – говору я Тирусу, давая воображению разыграться по полной. – И дышать под водой.
«Ты получишь это и даже больше…»
– Хочу… – Мои ноги дрожат. – Хочу любви.
От этого слова в голове вспыхивают два образа. Синеглазого мальчика и темноволосой девушки. Но я не могу вспомнить их имена.
– Сделай что-нибудь, Бастьен! – кричит мама.
Мысли сбиваются.
– Аилесса, нет! – кричит голос.
Это мужчина. От которого по телу разливается тепло.
Барабаны звучат громче и быстрее, но я не могу забыть мужской голос. Он исходит не от Врат. Шестое чувство опаляет спину и плечи.
– Отойди от Врат, Аилесса. Или я убью Бастьена! – кричит мама.
Песнь сирены обрывается. Черные пылинки пытаются вцепиться в меня, словно челюсти шакала. Я отпрыгиваю назад и уворачиваюсь от их хватки. Кровь приливает к голове, когда я оборачиваюсь к другой стороне моста. Двое Освобожденных бегут ко мне. Я отскакиваю в сторону, и они проносятся мимо меня к Вратам Элары. Я осматриваю мост. Трое Скованных слетают в пропасть, мерцая
Я с изумлением смотрю на нее. Это были последние мертвецы, а мама даже не попыталась их переправить. Она стоит рядом с Бастьеном, положив руку ему на спину. Его тело напряжено… а в руках больше нет отцовского ножа. Мое сердце замирает в груди. Мама завладела им и теперь угрожает.
– Что ты делаешь? – Я бросаюсь к ним.