– Прости?
– Мы стараемся заполучить священные дары, которые дают нам силу и умение перевозить души в вечные царства. –
Марсель медленно открывает рот.
– О. – Он несколько раз кивает. – Что ж, это многое объясняет.
Яркие глаза Бастьена сужаются, пока он смотрит на меня.
– Вы действительно не знали, что Леуррессы являются Перевозчицами? – спрашиваю я у Марселя.
Он пожимает плечами. И я вновь поражаюсь пробелам в знаниях моих похитителей. Если они не знают о чем-то настолько главном, то, может, мне не стоит опасаться за свой самый большой секрет – что лишь я могу убить Бастьена, или последую вслед за ним. Проклятие действует в обоих направлениях. По этой причине мама не рискнет навредить ему, когда придет за мной. Сделай она это, то пожертвует своей единственной наследницей. И стоит Бастьену узнать об этом, как я лишусь всех своих рычагов влияния на него.
– В
– Нужно верить в легенды, которые слышишь, – бормочет Бастьен, устремив взгляд куда-то вдаль.
Мы с Марселем замолкаем и смотрим на него. Он моргает и начинает растирать шею.
– Как мило с твоей стороны, что ты уводишь души в ад,
Я делаю глубокий вдох. Он никогда не признает, что Леуррессы не зло. Поэтому поворачиваюсь к Марселю и задаю свой следующий вопрос:
– Твоего отца тоже выбрали боги?
Бастьен усмехается.
– Ты хотела сказать: «Погиб от руки одной из представительниц твоей
От этих слов пальцы сжимаются в кулаки, но я игнорирую его и дожидаюсь ответа Марселя. Вот только паренек выглядит немного ошеломленным и, сгорбившись, упирается локтями в колени.
– Мой отец? Хм, да… Мне было семь, когда он умер… – он прочищает горло. – А Жюли – девять.
– Он заболел после того, как нас покинула Костяная волшебница.
Марсель опускает глаза и принимается тереть на брюках пятно известняковой пыли. Он не злой, как Жюли, и не жаждет мести, как Бастьен. Видимо, все это время Марсель оставался с ними, чтобы выжить… и потому что они его семья.