Луна костяной волшебницы

Бастьен стискивает челюсти.

– Он не заслужил своей участи.

– Никто подобного не заслужил, но… он был прекрасным отцом. – На губах Марселя появляется улыбка. – И сочинял песни, пока работал. Понимаешь, отец был писцом, и некоторые тексты, которые он переписывал, оказывались трагедиями. Поэтому он заменял в них слова и добавлял какую-нибудь дурацкую мелодию, отчего мы с Жюли катались по полу от смеха.

Он хихикает, но не перестает тереть пятно.

Неожиданная волна грусти захлестывает меня, и я забываю про нашу игру в вопросы.

– Я никогда не знала своего отца, – тихо говорю я. – Он умер еще до моего рождения, как и все отцы Леурресс. Когда-нибудь я встречусь с ним в Раю Элары, но… – Мой голос дрожит. – Боль от невозможности узнать его в этой жизни очень сильна.

Я плотно сжимаю губы и медленно качаю головой. Я сейчас так похожа на Сабину. Обычно именно она жалуется, как тяжело быть Леуррессой. Я столько времени трачу на то, чтобы успокоить ее совесть, поэтому не позволяю себе горевать и гадать: «А что, если…»

Подняв голову, я скольжу взглядом к Бастьену. На его лице отражается что-то среднее между смятением и гневом, но на мгновение к ним добавляется печаль.

Я напрягаюсь и отвожу глаза. Синяки на моем теле прекрасное доказательство тому, что его нельзя жалеть.

– По крайней мере, тебе посчастливилось провести с отцом хотя бы несколько лет, – говорю я Марселю с нежной улыбкой.

Бастьен встает.

– Ты просто ужасна. Думаешь, Марселю повезло больше, чем тебе?

Я вновь вскидываю голову и встречаюсь с ним взглядом.

– Я просто хотела сказать, что лишилась своего отца так же, как и вы.

– Ах, да? – Он медленно подходит ближе. – А ты любила своего отца до того, как потеряла его? А может, это ты осталась ни с чем, когда он умер?

Я сглатываю, негодуя от жара, который заливает мои щеки.

– Может, тебе пришлось просить милостыню у незнакомцев, а потом учиться воровать, когда они перестали кидать тебе объедки? Знаешь ли ты, каково это, проводить холодные ночи в переулках Довра, кутаясь в лохмотья, чтобы согреться?

Я неловко ерзаю.

– Не я убила твоего отца, Бастьен.

– Нет, – в его голосе появляются резкие, причиняющие боль нотки. – Но именно ты поклялась убить его сына.