Звездная девочка

Теперь настал черед Старгерл изумляться.

– Что?

– Ты не видела, как она ковырялась в носу? – спросил я. – В «Санкоусте»?

– Не совсем. Я видела, как она подносила руку к носу, как если бы хотела его почесать или что-то еще.

– Ну да, или что-то еще. Поковыряться в нем, вот что. Очень быстро, причем, и скрытно. Настоящая профессионалка.

– Да ты шутишь, – она игриво ткнула меня локтем.

Я поднял руки.

– Серьезно. Она стояла перед секцией комедий. Палец вошел внутрь, а когда вышел, на нем что-то было. Она держала это около минуты. А потом, когда собиралась выйти из «Санкоуста» и когда, как она думала, никто на нее не смотрел, стряхнула это с пальца. Я не видел, куда оно приземлилось.

Старгерл изумленно смотрела на меня. Я поднял правую руку и приложил левую к сердцу.

– Не лгу.

Она расхохоталась так громко, что мне стало неловко. Чтобы не упасть, она схватила мою руку обеими руками. Несколько посетителей торгового центра оглянулись на нас.

В тот день мы сыграли еще два раза: сначала выбрали женщину, которая все пятнадцать минут рассматривала кожаные куртки – мы назвали ее Бетти, – а потом мужчину, названного Адамом из-за его огромного адамова яблока, которое переименовали в адамову тыкву. Больше никаких ковыряний в носу.

И мне это понравилось. Не знаю, из-за самой ли игры или просто потому, что я находился рядом с ней. И еще я удивился, насколько близки мне как будто бы стали эти Кларисса, Бетти и Адам, после того как я понаблюдал минут пятнадцать за каждым из них.

На протяжении всего дня Старгерл роняла монетки. Можно сказать, она была настоящим Джонни Яблочное Семечко[4], только с мелочью: цент тут, пятицентовик там. Швыряла их на тротуар, клала на полку или на лавку. Даже четвертаки.

– Не люблю мелочь, – сказала она. – Она так… звякает.

– Ты представляешь, сколько так могла выбросить за год? – спросил я.

– А ты видел лица маленьких детей, когда они видят цент на тротуаре?

Когда мелочь в ее кошельке закончилась, мы поехали обратно к «Майка-моллу». По пути она пригласила меня к себе домой.

22

Арчи утверждал, что семейство Карауэй – совершенно обычные люди, но я все еще не мог представить, что Старгерл живет в обычном доме. Я ожидал увидеть сцену из жизни хиппи 1960-х. «Занимайтесь любовью, а не войной» и все такое. Мать в длинной юбке и с цветами в волосах. Отец с пышными бакенбардами, постоянно вставляющий в речь словечки вроде «Клево» и «Точняк, чувак!». Плакаты с «Грейтфул Дэд». Лампы с психоделическими абажурами.