Старушка деловито везла свою тележку прочь из парка.
– Ну дак закончилось все, малышня последнее утащила. Я же говорила, нарасхват! – прокричала она.
Надя повернулась к Паше. Он снова протянул ей свою порцию.
– Все хорошо, хулиганство должно свершиться. Я буду счастлив поспособствовать. Бери, – повторил он, видя Надину нерешительность, – все хорошо.
– Паш, ты рыцарь! – Надя робко улыбнулась и с удовольствием облизнула мороженое.
Назад они шли как-то особенно медленно, плечи их то и дело сталкивались, а пальцы свободно висящих вдоль тела рук на долю секунды касались друг друга.
– Где вас носило? – удивился Дима.
– Да так, – отмахнулся Паша. – Давайте к вопросам. Хочу сегодня с ними закончить, а то время поджимает.
– Тут сядем? – спросил Дима и махнул головой в сторону скамейки.
– Пойдемте к пруду? Там утки… – сказала Надя.
– Утки-утки, – проворчал Дима, ему снова пришлось взять тяжелые Надины книги. И пусть они с Пашей теперь делили ношу, желание бурчать под нос ощутимо давало о себе знать. – Ладно бы лебеди, хоть красивые, но утки! Тебе что, пять лет и тебя ни разу не выпускали на улицу?
Надя молчала, только шла впереди и с довольной улыбкой ела мороженое. Она чувствовала себя какой-то особенно счастливой сегодня. Может, из-за солнца – уже совсем летнего или из-за того, что волосы красиво лежат, – она не понимала. «Как хорошо. Хо-ро-шо», – звучало у нее в голове.
У пруда сели прямо на траву. Надя с интересом разглядывала уточек, спокойно плывущих по тихой водной глади. «И правда, лебеди куда красивее…» – подумала она, но утки почему-то продолжали ее интересовать. Ей, городской жительнице, они казались чем-то диковинным, непривычным, не таким естественным, как чихуа-хуа, например. Уток не увидишь рядом с домом. Она обратила внимание на маленького мальчика, который подбежал к самому краю пруда и кинул мимо проплывающему селезню с изумрудной головкой хлебную мякоть. Селезень совершенно неожиданно для всех приподнялся над водой, замахал крыльями и обрызгал ребенка с ног до головы. Мальчик рассмеялся, и Надя тоже улыбнулась.
– Видишь, – услышала она как издалека Димин голос. Надя посмотрела на него: он тоже наблюдал за забавной сценой, – птица его обрызгала, а он смеется и пытается погладить.
– К чему это ты?
– Принять недостатки, Надежда, принять недостатки! Нет ничего важнее этого в гуманных взаимоотношениях.
– Господи, ну чего ты привязался! Паш, я сяду около тебя, чтобы подальше от Димы. – И Надя встала.
Когда все наконец устроились, Паша покопался в портфеле и вытащил уже изрядно помятые листки с вопросами.
– Давай, Надь, ты первая.
– Хорошо! – Она доела мороженое и прочитала вопрос: – Если бы ты мог, что бы ты изменил в том, как тебя воспитывали?