Дима пожал плечами:
– Вопрос, ставящий в тупик, честное слово.
– А вы подумайте, – сказал Паша.
Молчали долго. Наде даже показалось, что вопрос забыт.
– Ладно, наверное, я хотел бы, чтобы моей финансовой грамотности и моему отношению к деньгам уделяли больше внимания, – наконец произнес Дима. – Я беспечный в этом плане. Могу взять и на радостях просадить весь месячный заработок в ресторане. А потом мучиться.
– А мне… Мне не хватает легкости, я так думаю, – сказала Надя, не глядя на мальчиков. – Меня так воспитывали, чтобы я была серьезной, вдумчивой, упорной. Я громко смеяться не умею, особенно в людном месте, на вечеринках школьных сижу с прямой спиной и даже не танцую. Не потому, что не хочу или стесняюсь, просто не могу себе позволить. Не считаю, что это плохо, но таким сложился мой характер. Надеюсь, я ответила на вопрос.
– На вечеринках не танцуешь? – делано испугался Дима и, быстро вскочив, достал телефон и включил музыку.
– Ты чего? – испугалась Надя, когда он остановился около нее и манерно поклонился, протянув руку.
– Сударыня, не соизволите ли вы… Или лучше так: не соблаговолите ли вы…
– Чего ты удумал?
– Танцы, Надежда, танцы.
– Тут люди кругом.
– Супер! Ты ж балерина, тебе не привыкать танцевать перед публикой.
Надя посмотрела на Пашу:
– Почему для эксперимента ты выбрал его?
Паша улыбнулся, растрепал свои волосы, но ничего не ответил.
– Давай, Надежда, «Битлы» ждут! – Дима сделал музыку громче. Теперь над прудом разносился завораживающий голос Леннона.
– Ты хоть вальс-то танцевать умеешь? – Надя вложила свою маленькую ручку в его большую.
– А зачем уметь? – сказал он, притягивая ее к себе. – Не в этом смысл танца, Надежда, совсем не в этом.
– Да уж, конечно! – Надя фыркнула, но тут же ойкнула, когда Дима закружил ее по берегу во время припева. Танцевать он все-таки не умел, ноги ставил неверно, но Надя скоро поняла, что, раз ее партнер действует не по правилам вальса, значит, и ей не нужно. Нужно только чувствовать тела друг друга: куда его нога, туда и ее.