Я поплелась за ним, тихо пробормотав:
– Отравимся ведь.
– Не отравимся.
– Откуда ты знаешь?
– Смотри, сколько машин дальнобойщиков тут стоит.
– И что?
– А то! Первое правило путешественников: там, где едят дальнобойщики, точно вкусно и даже безопасно. Они проверенными местами друг с другом делятся.
Мягко, как отдаленный рой пчел, жужжали голоса водителей, курящих и разговаривающих тут же, у обочины. Глаза мозолил мигающий свет. Я оглянулась. Яркая красная неоновая вывеска бросилась в глаза.
– Смотри: ночь, улица, фонарь, аптека… – сказал папа.
А мне как-то взгрустнулось. Так бежит время… Начнется ли все снова, как утверждает Блок? Если бы! По-моему,
Потом ели вкусный борщ. Я даже отважилась попробовать какую-то самодельную сметану.
Укачало от того, что пишу. Ладно, хватит…
Приехали! Нет сил, все потом.
Только что с бабушкой и дедушкой проводили папу в обратную дорогу. Я очень долго махала ему вслед, поражаясь своей сентиментальности. Казалось бы, от того, что между нами расстояние, почти ничего в наших отношениях не изменится – общаться будем так же редко, как и всегда, но почему-то меня охватила тоска.
Когда два дня назад открылись автоматические кованые железные ворота, я сразу же увидела две маленькие белые фигурки – бабушку и дедушку. Перед глазами, как пылинки на свету, стали парить добрые воспоминания. Папа выключил музыку, и по гравийной дорожке к дому мы ехали в тишине. Думаю, он тоже вспоминал прошлое.
Тогда меня и охватила глубокая грусть. Пятнадцать лет я приезжаю в этот красивый дом и только сейчас впервые подумала о том, что ничто здесь не вечно. Накатила паника: «Рано или поздно всему придет конец». Может, дом и останется стоять, но будет ли он тем же самым домом, если однажды на крыльце не появятся бабушка и дедушка? Я тут же отмахнулась от мыслей и начала думать о счастье быть здесь. Ненадолго помогло. А потом снова грусть: яркая, как вспышка, старость лиц бросилась в глаза. Бабушка стала совсем колобком и начала по-деревенски повязывать белую косынку на голову, а дедушка сбрил волосы, отрастил седую бороду и обзавелся тростью: с зимы у него болит нога.
Когда мы зашли в дом, я сразу услышала, как сурово и строго отсчитывают минуты старые напольные часы, и почувствовала тепло, которое висит в воздухе, когда весь день на кухне что-то пекли. Было 01:15, ночь, а у бабушки на столе все теплое…
– Как я рад хорошей домашней еде! – сказал папа.
ebooksa