Не могла не добавить, впечатленная тем пригородным кафе:
– А я – санитарии.
За столом у меня слипались глаза. Бабушка обняла меня за плечи и повела в комнату. По лестнице мы поднимались под приглушенные голоса папы и дедушки, которые, как и всегда, остались в столовой пить кофе, курить и разговаривать.
Распустив волосы, я босиком ходила в банном халате по комнате – распаковывала вещи. Бабушка помогала и попутно расспрашивала о родителях, сестрах, новостях.
– Мать все работает?
– Работает.
– Вот зачем, интересно? Муж умница, зарабатывает, ректором стал! А ее вечно дома нет. Она и не готовит, наверное, вон какая ты худенькая!
– Самореализация, бабушка, это очень важно в наши дни.
– Ух, умная какая нашлась. Слова-то какие знаешь – «самореализация».
Бабушка у меня славная ворчунья. Отражается еще то, что всю жизнь она проработала в школе.
Я села в кресло напротив туалетного столика.
– Как в детстве, пожалуйста, – зевнув, деловито попросила я бабушку и протянула ей расческу.
Бабушка улыбнулась и поцеловала меня в макушку. Красные и распухшие от работы по дому и огороду пальцы стали перебирать длинные пряди моих волос. «Как пшено, как пшено!» – приговаривала бабушка, потом стала расчесывать. Разнеженная, слушая, как она тихо напевает:
я задремала. Бабушка помогла мне перебраться в кровать, укрыла и, потушив свет, вышла.
Спалось сладко.
На следующее утро я обнаружила в столовой завтрак и свежую черешню.
Как только я налила кофе, из своей комнаты бодро спустился папа, сразу следом за ним в столовой появились уже давно проснувшиеся и занятые по дому бабушка и дедушка. Дедушка звонко поцеловал меня в лоб и потрепал нерасчесанные волосы. Бабушка села напротив меня и сказала: «Маша! Что это такое?! Что за колесо?! Ну-ка, немедленно выпрямись!» Я улыбнулась: бабушка-ворчунья.
Взрослые разговаривали о доме; я в это время уже покончила с яичницей и перешла на черешню со сгущенкой; хотела побыстрее все доесть и убежать на море, но разговор повернулся интересной стороной.
– Так когда, говоришь, должен приехать твой друг? – спросила бабушка.
Говорили о тех самых Ма́ковских.