– Как это понимать? – проговорил отец напряженно.
– Да так и понимать. Что ты со мной как с маленькой в самом деле. Я же все понимаю, вы с мамой развелись, ты без женщины уже сколько?..
– Не забывайся.
– Да я как раз все помню, – еще более любезно и ехидно продолжила Леля. – А вот скажи, Анна Романовна на сколько меня старше? (Андрей Петрович, удивленный тем, что дочери все известно, на долю секунды растерялся, как мальчишка.) Лет на шесть-семь? Хороший ход, пап! Красивая, молодая. Маме-то уже все-таки сорокет, отцвела…
Вдруг почувствовав, что силы все улетели вместе со вторым ударом кулака об стол, Андрей Петрович вздохнул, теряясь в догадках, как его славная милая дочка превратилась в особу, с которой невозможно говорить по-человечески. Он тускло сказал:
– Иди-ка ты, дорогая, к себе. Я тебя сейчас видеть не имею никакого желания.
Раненная до глубины души отцовскими словами и не зная, как выразить свои чувства, Леля намеренно хлопнула дверью кабинета.
В гостиной тетя Таня вытирала пыль, Филя спал на диване. Леля сначала хотела пронестись мимо. Чувства тети Тани волновали ее сейчас меньше всего. Почему-то казалось, что она, как обычно, драматизирует, но, чтобы не мучиться угрызениями совести, которые так некстати могли появиться, Леля все-таки быстро сказала, встав в дверном проеме:
– Извините меня.
Но тетя Таня вопреки Лелиным ожиданиям не повернулась резво и не раскрыла для нее свои объятия. Только плечи ее опустились, и она сгорбилась, будто выдохнула из себя всю опору.
– Хорошо, что жива, – услышала Леля тихий голос.
Она решила попробовать еще раз:
– Мне очень жаль, что вы с папой из-за меня нервничали.
– Какое счастье, что ты жива… – устало и бесцветно повторила тетя Таня, так и не повернувшись к Леле.
В школе к Леле больше не лезли. Видимо, все-таки испугались угроз, и вся неделя была спокойной. Утром в пятницу Леля вдруг вспомнила, что так и не отдала Сергею Никитичу книгу. Пьеса была прочитана давно.
– Он с ребятами репетирует, – сказала секретарь, когда Леля зашла в кабинет директора после уроков.
Леля подошла к распахнутым дверям концертного зала. Оттуда доносился смех. Маша и Федя стояли на сцене, Сергей Никитич сидел в первом ряду, все остальные рассредоточились по залу.
– Ну, ребят, ребят, давайте вернемся к образу нашего Феди, точнее, волшебника, – сказал директор. – Федя, вот ты чувствуешь, что в твоем мире можно превратить медведя в человека, наколдовать усы курице и сотворить другие чудеса?
– Нет.
– Во-о-от! А волшебник чувствовал, что может все. Особенно для своей любимой жены. Как ты думаешь, кто такой волшебник, если расшифровывать метафору Шварца?
ebooksa