Первое касание губ парня вышло грубым, навязчивым. Я почувствовала легкий укол щетины. Но затем, словно что-то поняв в моём поведении, Вадим стал нежнее, его губы мягче.
Я поддалась, прикрыла глаза и расслабила губы.
Вадим ласково захватил своими губами мою нижнюю, слегка провёл по ней кончиком языка и отпустил. То же самое повторил с верхней, а затем отстранился.
Вкус мятной жвачки задел мои рецепторы. Поджав губы, я открыла глаза и тут же наткнулся на разомлевший взгляд Вадима, который продолжал удерживать меня в своих руках.
Люди вокруг улюлюкали, хихикали, шептались, кто-то даже потребовал добавки до «18+».
— Скажи мне что-то из-за чего я не отдавлю тебе яйца прямо сейчас, — шепнула я. При этом я аккуратно отталкивала от себя Вадима, чтобы он понял, что с близостью он уже переборщил.
— Я хотел показать одной дуре, что у меня всё серьёзно, — с нарочитой улыбкой ответил Вадим, но в его глазах отчетливо читалась всё ещё никуда не ушедшая злость.
— Которой дуре? — усмехнулась я и окончательно убрала от себя руки Колесникова.
Парень хохотнул. В этот раз его улыбка была настоящей.
— Тебя я дурой не считаю.
— Охотно верю, — я оперлась задницей о подоконник и скрестила руки на груди. Мельком посмотрела туда, где минутой ранее стояли Одинцов и Милана, но увидела лишь Милану.
По её раскрасневшимся щекам текли крупные слёзы. Будто она увидела не поцелуй, а казнь котёнка. Она так сильно сжимала ремешки сумочки, что у неё побелели пальцы. Её трясло, губы дрожали, а затем она сорвалась с места и, издав громкий всхлип, разлетевшийся на весь коридор, убежала по лестнице вниз к гардеробу.
Я почувствовала себя свиньёй. Аморальным животным без стыда и совести. Чувство вины грязной липкой субстанцией растекалось по коже и дарило ощущение, что от этого я не отмоюсь.
Весело было только толпе зевак, которые наблюдали за развернувшейся сценой, как за незатейливым сериалом без смысловой нагрузки.
— Сходим куда-нибудь после пар? — спросил Колесников.
Он реально не замечает, как на нас все пялятся или только делает вид?
Пока я чувствую себя лягушкой, которую препарирует толпа, он ведет совершенно будничные разговоры.
— Я работаю, — ответила я тут же. И, стараясь скрыть раздражение, с неким подобием улыбки добавила. — Давай, это обсудим позже. Не сейчас.
— Понял, — вздохнул Вадим и, подмигнув мне, как Казанова, от которого у меня должны течь не только слюни, пошёл дальше по коридору, получая одобрительные хлопки по спине и плечам от парней.
Я вырву ему кадык. Позже. Не при зрителях.