Общение с этим вампиром напоминало американские горки. Быстро-быстро, то вниз, то вверх. Он ярко жестикулировал, его мимика перебарщивала с эмоциями, а голос переиначивал слова, сливая всё в единую кашу. Толком и не ухватишься. Не поймёшь, что скрывается за этими золотыми глазами.
— Дари, может уже пойдём? Ты получила деньги, зачем рассиживаться? — взмолилась Алина, дойдя до крайней степени дискомфорта. Кажется, ей Савелий не по душе.
— Если тебе здесь не нравится — никто не держит. Дорогуша, другие вампирши готовы ночевать в фойе Меркурия, лишь бы ко мне в гости попасть. А ты нос воротишь. Некрасиво, — неожиданно холодно произнёс Савелий.
Он забрался в кресло, скрещивая ноги по-турецки и выбрасывая бычок в чашку. К нему запрыгнул кот, и мужчина провёл ладонью вдоль туловища животного, ухватываясь за мягкий хвост. В чём-то он сейчас и сам напоминал кота. Чеширского.
Девушка сглотнула, переводя взгляд с меня на него. Ей явно хотелось убраться отсюда, но оставить меня наедине с Савелием она не могла.
— Другие вампирши — дуры. Им просто хочется быть использованными. Я не такая, — спокойно ответила она. — Дари, надеюсь ты отдаёшь себе отчёт в своих действиях?
— Будь спокойна. Мы ведь всего лишь разговариваем. Никаких сделок, — и я незаметно подмигнула Савелию, а тот, догадливо, кивнул.
— О чём прелестная дампирша хочет со мной поговорить? — отпуская кота из своих рук, спрашивает он.
— Просто расскажи всё, что знаешь о дикости.
Савелий аж крякнул от удивления, а спрыгнувший на пол котяра тревожно замяукал.
— Неизлечимое заболевание, связанное с невоздержанностью вампира. Чем больше пьёшь, тем больше хочешь, тем быстрее превратишься в настоящего упыря. А что? Мы считаем себя здоровыми, но для природы дикость — всего лишь избавление от разума. Физически дикий вампир не страдает. Он не умрёт, пока пьёт кровь. По правде сказать, бытует мнение, что вампир тогда же становится бессмертным. Не как известные вечные, а по-настоящему. В крайней точке безумия достигается вся вампирская мощь, — задумчиво протянул Савелий. — Интересный вопрос, Дари. С чем он связан?
— Скажем так, я любопытная, — уклончиво ответила я. — И всё-таки. Истории известны случаи исцеления? Хоть какая-нибудь безумная легенда?
Алина как-то резко подорвалась с места на кухню и совершенно по-хозяйски налила себе из блендера остатки кровяного коктейля, и сразу выпила, облокачиваясь о столик. Что-то в её поведении натолкнуло меня на мысль, что она уже бывала здесь прежде.
Савелий, наблюдая за действиями девушки, перебрался на освободившееся место. Его рука скользнула ко мне, вытягивая из-под меня конверт с деньгами. Я же, также незаметно, затолкала в карман его халата упакованную безделушку.
— Ни одна болезнь не обойдётся без суеверий. Говорят, если выкачать из вампира всю кровь, потом влить новую от другого вампира, то дикость отступит. Говорят, если накормить кровью оборотня, то дикость отступит. Говорят, если заживо похоронить вампира и выдержать под землёй в течение десяти лет, то дикость отступит, — сладким, обволакивающим голосом говорил Савелий, будто рассказывая сказку. Он наклонился ко мне, шепча на ухо: — Говорят, если испить кровь вампира, влюблённого в больного, то болезнь отступит.
Моё сердце пропустило удар, и мужчина отклонился назад, виновато улыбаясь.
— Но последняя легенда — вымысел. Алина подтвердит.
Девушка заняла место Савелия, подхватывая кота на руки и утыкаясь носом в белоснежную шерсть. Её лицо расслабилось, глаза заблестели, но сама она расстроилась.
— Почему? — спросила я.
— Потому что это история фиолетовых роз, о которых ты расспрашиваешь всех и каждого, — со вздохом ответила Алина. — Видимо, мы не уйдём отсюда, пока ты не узнаешь, что случилось восемь лет назад и при чём тут эти несчастные розы.