— Ты никогда не причинишь мне вреда, — говорю в тон, вставая на мысочки, чтобы мои слова прозвучали только для него, как дыхание рот в рот, как единый воздух на двоих. — Я найду способ остановить это.
— Другие уже пробовали. Не вышло, — его руки вновь заскользили по моему телу, как и мои по его, будто мы два картографа, заново составляющие пути наших сердец.
Мы иначе целуемся, иначе думаем, иначе дышим и касаемся друг друга. Будто новое знакомство с привкусом соли и сажи, с мыльным обещанием, от которого щиплет глаза и душа как флаг на ветру, бьётся в припадке, — так не может быть.
— Просто скажи мне, что Ян обманул всех и Розу нельзя было спасти, — я знала, что за этим последует, поэтому даже не вздрогнула, когда его руки превратились в капкан и он почти вонзил когти в мои несчастные плечи.
— А ты не можешь не влезть, не так ли? Обязательно нужно было раскопать всё это, — прошипел Дарден, отталкивая меня. Его глаза недобро полыхнули красным и под верхней губой выступили клыки.
— Это было на поверхности, мне не пришлось долго искать, — ответила жёстко, сощурившись. — Так скажи мне. Это правда? Она продолжала идти по пути дикости или же Ян нашёл способ её спасти?
Вспышка как пришла, так и ушла. Краснота спала, он успокоился. Но спокойствие это — мнимое.
— Нет. Он остановил её. Но то, во что уже превратилась Роза, не было ею. Она стала монстром, жаждущим человеческой крови со внешностью моей подруги. Умная, жестокая и хладнокровная. Я хотел ей помочь, но Роза не нуждалась в моей помощи.
— И ты убил её?
Дарден отступил назад, шатаясь, будто на его плечи упала вся тяжесть этого мира. Грузно опустившись на пол, он подтянул колени к груди, уставившись в одну точку.
— Нет. Я помог ей бежать. Я действовал заодно с Яном. Просто в последний момент увёл её в безопасное место, желая найти способ вернуть её прежнюю. Какая ирония, вместо этого она поймала меня в ловушку, — он говорил невыносимо медленно, как по капли выцеживая наружу свою боль. — Она поила меня людьми и делала это до тех пор, пока во мне самом не взыграла дикость. И тогда нас нашёл Ян. Он не простил предательства. Не простил ей того, что она предпочла меня. И убил её, обвинив во всём меня.
Тёплый воздух, спускавшийся сверху, сделался вдруг холодным, как арктический. Я опустилась напротив Дардена, осторожно взяв его за руки. Какие же они холодные! Будто он превратился в ледяную статую, сковав свою печаль внутри себя, чтобы даже крупица не вырвалась наружу.
— Ты знаешь, как он остановил дикость?
— Знаю. Родственная кровь и кровопускания. Не такой уж надёжный метод. Но с ней он сработал. Работал и со мной, пока не появилась ты, — Дарден вдруг сделался таким несчастным. Его чёрные глаза совсем запали. Его внешность стёрлась до детских невинных черт, как будто он превратился в обиженного на весь мир ребёнка. — Это так странно. Когда ты рядом — всё усиливается. И спокойстве, и волнение, и гнев, и любовь. Все чувства обостряются. С ними сложно совладать.
Я отпускаю его, отползая назад, копируя его позу.
— И что теперь делать? — спрашиваю осторожно.
А он, сбрасывая детскую обиду, превращается в старика, которому хочется, чтобы всё это уже закончилось.
— Мама видит, что со мной происходит. Она подозревает, что дело в тебе. Я опасаюсь, что она что-нибудь выкинет. Будь осторожна.
— Дэн, я как-нибудь разберусь с твоей мамой, не беспокойся. Меня волнует, что будет с нами. Если я влияю на твою дикость, очевидно, что нам нельзя быть вместе.
Он изменил своё положение, и как-то плавно перетёк ко мне, ухватываясь за мой локоть, чтобы мы вместе развалились на полу, глядя на стеклянный потолок, за которым открывалось тёмное небо, всё в разноцветных от городских огней облаках. Сплетая наши пальцы, он сжимает ладонь, говоря: