— Скажи это Дардену. И потом, в городе видели Олова. Если уж говорить о вендетте, то вот она во всей красе.
Алина задумчиво почесала нос, прежде чем ответить.
— Я не помню других мест. Разве только заброшенная больница, но она же сгорела. Хорошо, я поспрашиваю, кто что вспомнит.
— И передай всё это Грегу. Пусть тоже поразмыслит.
Девушка скривилась, вылезая наружу. Наклонившись над жёлтой крышей, она постучала по металлу, говоря мне:
— Больше всего мне хочется, чтобы Грег не участвовал во всём этом. Он слишком слабый.
— Сказала она об охотнике. А то ты не знаешь о его достижениях, — скептически ответила я. Алина вновь нахмурилась, пытаясь подобрать слова.
— Мои раны исцеляются. Немного крови, и я готова опять идти в бой. Его — оставляют шрамы. Ты видела, сколько их на его теле? Мне невыносима мысль, что он погибнет.
— Но если он не будет охотиться ради вас, то окажется беззащитным перед Конгрегацией. Она не простит его предательство. А вы не защитите его, если Грег станет бесполезным.
Прекрасное лицо Алины похолодело. Она вся как-то сжалась, утрачивая человечность, заостряясь как вампирша. Казалось, ещё секунда и её кулак пробьёт крышу нежно любимой машины, но девушка сдержалась.
— Ты права. Грег сильнее, чем кажется. Он выстоит. Как и я.
* * *
Я нашла Дардена в розарии. Могла бы сразу догадаться, куда он отправится. Здесь, среди фиолетовых роз, в полном одиночестве, он отыскивал свой покой, ухаживая за нежными цветами. В комбинезоне поверх футболки с джинсами, он ровнял землю, добавляя питательные компоненты и что-то насвистывая себе под нос.
В сумраке при свете неоновых ламп, виднелись только очертания его фигуры, да белая футболка ярко светилась в полутьме. Здесь было так тихо, умиротворённо, под шумом от небольших фонтанчиков, спрятавшихся где-то в густой листве.
— Дэн, — тихо сказала я, останавливаясь неподалёку.
Разумеется, он знал, что я рядом. И не возражал против моего присутствия.
Не ответив, Дарден продолжал ухаживать за цветами. Я терпеливо ждала пока он закончит. Снимет перчатки и вымоет руки в небольшом рукомойнике. Только после этого вампир обернулся ко мне. Боже, каким печальным сделалось его лицо! Надломленным, будто ножом кожу вскрыли, оставляя сеть из бугров-морщин на лбу и у нежных губ. Я устремилась к нему, бросаясь на него и сжимая так крепко, будто от этого зависела моя жизнь.
Не могу отпустить. Не могу предать. Не могу признаться. Ничего не могу, кроме как чувствовать его запах, слышать, как сильно бьётся сердце, как струится кровь по его венам, как он дышит прерывисто, как осторожно обнимает в ответ, целуя в щеку как драгоценность, хрупкую статуэтку из песка, что рассыплется от неосторожного движения руки.
Дэн проводит руками по моим предплечьям, перемещаясь на талию, поднимаясь к лопаткам. Потом он аккуратно оттягивает меня от себя, поднимая руки до моей шеи, чтобы укутаться ладонями в мои распустившиеся из хвоста волосы.
— Я опасен для тебя, Ари, — шепчет он, — я опасен для всех.