Этот вопрос был мощным, потому что заставил меня задуматься о том, насколько важна для меня Лила, насколько мы близки и как много она для меня значит. Один простой вопрос, и он расставил все наши отношения в перспективе.
Да, я чертовски уважал Лилу. Она была умной, веселой, дикой и… заботливой.
Да, я все еще хотел попробовать ее на вкус. Хотел ее с тех пор, как впервые увидел ее.
Но она значила больше.
Мы были друг у друга — она у меня, а я у нее.
Внезапно мысль о том, что мы можем быть не только друзьями, стала запретной. Потому что если мы когда-нибудь станем больше, чем друзьями, мы рискуем потерять то, что у нас есть сейчас. Молчаливое понимание. Дружбу, основанную на честности и преданности. Лила видела за всем моим дерьмом и не позволяла ему остановить ее. Она давила и давила, пока я не раскрылся перед ней. Мы с Лилой были похожи во многих отношениях, но все же… разные. Возможно, именно поэтому мы так хорошо подходили друг другу в качестве друзей. Мы уравновешивали друг друга.
Она была спокойствием в моей безрассудной жизни.
Я был хаосом в ее мирной жизни.
— Лила — моя лучшая подруга, — наконец признался я, скривив губы.
Бабушка задумалась на мгновение, прежде чем одарить меня меланхолической улыбкой.
— Позаботься о нашей девочке. Она отказывается позволить кому-либо из нас подставить ей плечо. Может быть, ты будешь другим.
Тридцать минут спустя я сидел в своей машине в Сансет-парке. Мой взгляд нашел Лилу в тот момент, когда я припарковался и выключил двигатель. Как и сказала ее бабушка, я нашел ее сидящей на скамейке в одиночестве. Милая Лила закуталась в свое зимнее пальто, пытаясь согреться от холода. Я не мог видеть ее лица с того места, где находился, но мне не нравилось то, что я видел.
Она сгорбилась над скамейкой, закинув ноги на сиденье и обхватив руками колени. Лила выглядела… потерянной.
Я остался в машине еще на несколько минут, дав ей время побыть одной. Я знал, почему она здесь. Парк кладбища Сансет.
Ее родители были здесь.
Ты знал, что Лила никогда не плачет? Никогда, кроме одного дня в году. В тот день она плачет одна; она прячет слезы ото всех. Это единственный день, когда она позволяет себе чувствовать боль.
И я знал, каким был тот день, каким был сегодняшний день и почему это было так важно для Лилы.
Милой Лилы — огненного дракона с хрупким сердцем.
Я вышел из машины, когда не мог больше оставаться в стороне. Холодный ветер сильно дул, и Лила крепче прижалась к себе. Между нами было магнетическое притяжение, и я пошел к ней, даже не осознавая, что мои ноги ведут меня к ней.
Она не шевельнулась, когда я уселся рядом с ней на скамейку, не подняла глаз, даже не заметила моего присутствия. Я молча схватил ее руку и убрал ее с колен. Она сжала мою руку, и я сжал ее в ответ, молчаливую клятву.
ebooksa