Теперь никто не смеялся. Озорники, что недавно кидались камнями, попрятались за спинами матерей.
– Я виновна. А он-то что вам сделал?
– Сыночек, – казалось, через мгновение прибежала Анна. И рухнула рядом с ним на землю. – Лучше б я вместо него лежала здесь, – безжизненным голосом прошептала Анна и прижала к себе Федора.
– Анна, пойдем. – Василий закрыл сыну глаза и подхватил жену под руки. Она, как куль, повисла на его руках.
Аксинья смотрела вслед родителям и не отходила от тела брата, будто цепной пес. Она встала на колени, развязала платок, вытерла кровь с его лица, тщательно, будто был в этом какой-то смысл, гладила по голове, ворошила упругие кудри.
– Херувим, – нежно шептала она и не замечала, что влага стекает по ее щекам и капает на брата мерной капелью.
– Федяяяяяяааа! – Сердце бухнуло вниз, отозвалось резкой болью.
Софья.
Она бежала, а на руках ее лопотал улыбчивый, кудрявый Васенька. Ноги в льняных портянках торчали из-под рубашки, он вырывался из рук матери, брыкался и всем видом своим показывал: «Пусти».
Софья выполнила его желание, почти кинув его в руки Аксиньи. Софья прижала к себе темную взлохмаченную голову мужа, резко, властно. Завыла над ним, как волчица, потерявшая своего волка.
– Яааа, – тянулся малец к отцу. Аксинья сжала его горячую ручку.
– Устал тятя, отдыхает. Пойдем домой, – говорила она, а сама продолжала стоять.
– Софья, ты успокойся. Федора мужики унесут в избу. И ты ступай, – увещевала бабу Марфа.
Лицо Софии стало безобразным: опухшее, с выделявшимся темным пятном, оно было искажено ненавистью.
– Что вы… Чтоб она сдохла… – шептали ее губы. – Как жить-то без тебя, касатик мой!
Марфа отошла подальше и перекрестилась.
Только к вечеру молодую вдову, страшную, что-то бормочущую, смогли увести домой Георгий с Василием.
Федю схоронили через три дня. Много слез было пролито по дурачку с доброй и скромной улыбкой. Софья проститься с мужем не смогла, слегла от неведомой лихорадки. С того самого дня лежала она, истекая потом. Без умолку говорила что-то, неразборчивое и все же жуткое.
– Миленький, ты меня возьми. Я им… Покажу, изуверы, омут… Головушка болит… Да пройдет все, Феденька… Кто теперь…
Ваську взяли с собой на кладбище. Он, толком не понимая, что происходит, видел мокрые дорожки на лицах бабки, тетки, размазывая слезы и сопли по круглой мордочке. Василий хоронил сына с бесстрастным лицом. Но Анна знала, каково ему было остаться без младшего любимца, надежды семьи. Плечи горбились под этой неподъемной ношей.
ebooksa