Девушки вернулись с ужина, прилегли отдохнуть и болтали обо всем, словно две лучшие подруги.
– Кто?
– Эдик. Я рада, наконец-то маманька успокоится.
– Маманька? – Юля от неожиданности выговорила слово с французским прононсом.
– Да, он же братец мой. Ты не врубилась?
– Нет, не врубилась, – Смирнова облегченно расхохоталась. – Эдуард говорил что-то про сестру Тому.
– Ну ты даешь! Все знают! Я Тамара, но имя Тома меня бесит. Мать и брат называют так, им пофиг на мое мнение. А все остальные зовут Марой. Эдик… что про меня говорил?
– Что ты хорошая, светлая…
– Да? Это его фантазии. Я дракон и изрыгаю пламя. Знаешь, раз в полгода напрашиваюсь сюда поснимать. Братец против, но кто бы его спрашивал! Люблю доставать Эдю, у него беда с чувством юмора.
– Да… Мара, ты прости, мне статью писать надо.
– Валяй, трудяжка.
Юлия углубилась в ноутбук, добавляя новые впечатления к вчерашним заметкам. Давно работа над материалом не приносила такого удовольствия. Журналистика стала рутиной: задание редактора, план материала, сбор информации.
– Как же мне назвать статью… Пятнистый герой… Территория пятнистого героя… Пятнистое счастье! Эврика!
– Да у тебя процесс идет, я смотрю. По чайку?
– Я за! У меня конфеты припасены.
Они, натянув тапочки, отправились на кухню. За большим термопотом скучал молодой сотрудник. Увидев девушек, он испарился.
– Аутист. А давай я Эдика позову, – подмигнула Мара.
– Не надо этого делать! Что за сводничество! Кушай конфеты лучше, проказница.
– Ну смотри! Проворонишь счастье: холостой, молодой, отличный специалист, алименты не платит, носки стирает.
– Тебе бы в пиарщики податься, – рассмеялась Юля.