– Они такие хорошенькие! А Лилит везучая: из капкана вызволили, лапу вылечили, сейчас живет в таком чудесном лесу. И личная жизнь сложилась.
– Ты бы хотела быть на ее месте?
Юля засмеялась, легкий разговор будоражил, словно игристое вино. Как скованный, даже угрюмый Эдик превратился в обаятельного шутника? Или это эндорфин с окситоцином забавляются? Вспомнились лекции по биологии и чудак-профессор, каждую улыбку и движение объяснявший игрой гормонов.
– Слушай, скажи… Сейчас в парк заходят браконьеры?
– Пару раз видел подозрительные следы. Но ничего серьезного… Уже года три, как мы общими усилиями навели порядок.
– Это радует. Ой, Эдуард, ты видишь? – Юлия всмотрелась в зеленую даль.
– Движение?
– Да… Может, Лили тебя встречает?
– Вряд ли. На открытом месте леопард появляться не будет.
– И кто это?
– Я не знаю. Надо проверить.
– Давай не будем. Сообщим ребятам…
– А вдруг что-то серьезное… Похоже на человека.
– Не надо! Не ходи туда, пожалуйста.
– Держи рацию. Вот на эту кнопку нажмешь и сообщишь о подозрительных передвижениях по заповеднику в квадрате 3.5. И спрячься там, – Эдуард махнул рукой в сторону грота.
Юлия замерла в небольшом углублении, что природа вымыла за тысячи лет в рыхлой породе. Сердце билось громко, и в ушах отдавалось: «Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук».
Эдуард, пригнувшись, шел по направлению к той поляне, где они заметили движение. Юля следила за его фигурой, парень исчез в зарослях кустарника. Тишина.
Прекратили петь птицы. Не слышно пчел и жуков. Тук-тук. Тук-тук.
Юлия нажала на кнопку рации. Отвечать не спешили.
– Да где вы там? Ответьте.