– Спасибо и на том.
Мартирио открыла дверь и так холодно на него посмотрела, что ему пришлось опустить глаза.
– Она попросила меня проводить ее домой. Сдается мне, что мы пришли! Но все-таки странно, что она спит на ходу. Может, надо ее к доктору сводить?
– Она отродясь такая, и с этим ничего не поделаешь, – ответила Мартирио. – Моя старшая сестра с мужем пошли ее искать. Ты не встречал их на дороге, ведущей сюда от плацдарма?
– Я нашел ее совсем не в той стороне. Она шла за мной, как собачка, и смеялась, глядя, как я вкалываю.
– Спасибо, что привел ее домой, а теперь уходи и не вздумай возвращаться!
– Это еще почему? – возразил Люнес, который терпеть не мог запретов. – Тем более что за ней должок. Она дала мне обещание.
– Обещание?
– Ну что ж, могу тебе рассказать, коли ты ее сестренка. Она пообещала мне поцелуй. И можешь мне поверить, уговаривать ее не пришлось, она таращилась на меня своими глазищами так, словно ничего прекраснее в жизни не встречала. Я уверен, что она по уши в меня влюбилась. Так втрескалась, что я даже не стал просить плату вперед.
Мартирио почувствовала, как ее захлестывает ненависть, но медлила. Во дворе были люди, ее могли увидеть.
– А может, мне расплатиться вместо нее? – тихо предложила она.
– Договорились! – согласился Люнес, теперь решившись посмотреть ей в глаза.
– Жди меня на пустыре за самым большим кустом. Приду, как только смогу, – закончила она и захлопнула дверь у него перед носом.
И радостный стекольщик растянулся всем длинным костистым телом на красной земле. Заботливо уложил свои стекла на одеяле рядом и стал ждать, мечтая о двух сестричках.
Тень и свет жили под одной крышей!
Его губы должок получат, но, может, и рукам что-нибудь перепадет? Достаточно сказать, что младшая ему пообещала. Нет, он удовольствуется поцелуем, уже не так мало, а в другой раз, глядишь, и побольше сможет урвать. Не сказать, чтобы ему так уж нравилась эта внезапно засыпающая и потеющая светом девчонка! Но можно ведь, добившись от нее обещания, потребовать платы у той, другой, что смотрела свысока и отдавалась в темноте. Наверняка она не такая холодная, какой прикидывается. На каждый день свои заботы, а на каждую ночь – свои радости!
Лежа навзничь на сухой земле и глядя на звезды, он предавался ночным грезам. Но вдруг она не придет?
Он несколько раз слышал шаги, однако ни один из темных силуэтов, шедших по тропинкам через большой пустырь, не сворачивал к его кусту.
Мышцы постепенно расслаблялись, отяжелевшее от усталости и вожделения тело вжималось в землю. Он не должен засыпать, разве что на минутку закрыть глаза, чтобы дать им отдохнуть. Только на минутку. Но до чего же тяжелые веки! Ни за что ему их не поднять! Он почувствовал, как его втягивает в пустоту, казалось, что он опрокидывается назад, падает…
И тогда он, содрогнувшись всем телом, опомнился и впился ногтями в землю, чтобы замедлить падение. Сердце рвалось из груди. Он испуганно огляделся. Рядом с ним сидела Мартирио, и была она темнее ночи. Он приподнялся на локтях, затем сел, провел длинными узкими ладонями по безбородому лицу, чтобы прогнать сон и страх. На душе полегчало.
ebooksa