Они так и заснули с книжкой на коленях, и спали вместе следующие несколько лет, в уютных кроватях особняка Бригсов, на улицах и в телегах, в сараях и хижинах. Двое беззаботных детей, которые относились к жизни, как к книжному приключению. Джереми безоговорочно доверял Гиацинте, слепо следуя за ней повсюду, а она относилась к нему как к живой игрушке, принадлежавшей только ей.
Гиацинта и сама не ожидала, что отправив Джереми обратно в Пьорк, испытает такое острое чувство одиночества, которое закончилось лишь тогда, когда она поднялась к Траппу в башенку Изумрудного замка и заснула, прижавшись лбом к его широкой спине.
И вот, сладкий ангелочек Джереми как-то сам собой превратился в нескладного подростка с длинными руками и ногами, худым лицом, лохматыми волосами, из его рта так и сыпались простонародные словечки и уличные выражения, и ничего в нем не осталось больше от того малыша, который пытался рассказывать ей сказки.
Хорошо, что Трапп взял его под свою опеку, хоть так Гиацинта могла частично вернуть то, что отобрала — отца.
У генерала была странная привычка заботиться о других — о ней, о Найджеле, о короле Джонни, об Эухении, о Чарли с его цыганским табором. Где-то среди всей этой вереницы людей Джереми тоже получит частицу тепла, которую сама она уже не способна никому подарить.
— Сегодня остановимся у моего старого боевого друга, — прервал её воспоминания Трапп. Он был все еще мрачен и подозрителен, но старательно натягивал на свое угрюмое лицо маску доброжелательного спокойствия. — Гиацинта, я очень надеюсь не обнаружить его ночью в твоей спальне.
Нет, вы посмотрите только, какой злопамятный индюк!
— Этого я не могу тебе гарантировать, — улыбнулась она, внутренне сжимаясь от того, что он смеет её упрекать. Он, женатый мужчина, от которого ждет ребенка какая-то там крестьянка, а в каждом борделе у него по старинной любовнице, всегда готовой задрать свои юбки при упоминании только имени великого генерала. Самый любвеобильный мужчина в мире по какой-то причине ждал от неё верности, но ей-то какое дело до его диких претензий!
Генеральские брови дрогнули — «не зли меня, Гиацинта». Боже, какие мы сегодня грозные.
Ах, Катарина, угораздило же тебя вляпаться в такого человека!
По сути, он был страшнее Крауча — потому что от Крауча рано или поздно получалось отбиться стилетами.
— Для начала, хорошо бы было узнать его имя, — продолжала улыбаться она, — а уж потом определиться со степенью нашего знакомства.
— Серж Войл.
— Красивый? Молодой? Богатый? Хотя откуда у тебя молодые друзья!
Трапп закатил глаза.
— С каких пор тебя волнует молодость и красота мужчин? — спросил он.
— С тех самых, как ты передал мне свои деньги, и теперь я могу о них не думать. Полагаю, мне просто необходим юный и пылкий поклонник.
— Жениха недостаточно?
— Не сказать, чтобы он предо мной так уж преклонялся.
Трапп придержал её лошадь, заставляя Гиацинту посмотреть на себя.