— Королевой чего-нибудь. Так и передай своему хозяину.
— Ты сумасшедшая, да?
— Вероятно. Тому, кто вас послал, придется с этим считаться.
Фигура в плотном плаще отступила назад, поклонилась и скрылась за дверью.
Гиацинта тщательно закрыла дверь. Ноги противно дрожали.
Утром они рано собирались в путь, и Гиацинта надеялась, что Трапп не станет её так уж сильно разглядывать.
Но когда он её не разглядывал!
— Что это такое? — требовательно спросил он, указывая на плотный платок на её шее.
— Простыла, — ответила она немного более хрипло, чем обычно. В горле саднило.
Они находились на улице, во дворе постоялого двора. Найджел уже вел их лошадей.
— Иди сюда, — рявкнул Трапп и, приобняв за талию — прямо на глазах родного жениха, поганец! — увлек в сторону стойла с лошадьми.
Прекрасно, Катарина, здесь тебе самое место.
Трапп нетерпеливо размотал её платок, и его серые глаза стремительно потемнели.
В последний раз она видела его таким бешеным на Косом перекрестке, когда он кричал на неё из-за Антуана и обвинял в том, что предательство у неё в крови.
Они едва не подрались, занимаясь любовью, а потом Трапп был так нежен и бережен, что в ту ночь ей захотелось принадлежать только ему и больше не знать других мужчин.
Никто до него не превращал её тело в храм, остальные лишь использовали и не всегда по назначению.
— Что это такое? — отрывисто спросил Трапп. Он всегда начинал говорить медленно, когда пытался держать себя в руках.
— Ты обещал не задавать вопросов, — осторожно ответила она, прекрасно понимая, что ходит сейчас по очень тонкому льду.
Любой другой мужчина давно бы ушел и ни разу не оглянулся.
Но Трапп стоял перед ней — небритый, яростный, отросшие волосы с густой проседью падают на лоб, широкая челюсть воинственно выдвинута вперед, желваки ходят ходуном.