Гиацинта подозревала, что он приходил исключительно по просьбе генерала, который наверняка бесился от того, что она за все это время не написала ему ни строчки. Сам он исправно продолжал слать письма, и стопка на столике все росла и росла.
А потом прокатилась сразу серия сокрушительных поражений по всем фронтам, и письма от Траппа закончились.
Свон прятал глаза и не знал, что ответить.
Новости перестали приходить в столицу, словно все дороги были перекрыты.
С продуктами становилось все хуже, и появилась опасность голодных бунтов.
В эти неутешительные дни на пороге Гиацинты появилась Маргарита Трапп, в чьем лице светилась монашеская строгость и усталость одинокой женщины.
— Я хотела спросить вас, — прошелестела гостья, бледнея от унижения, — нет ли у вас вестей от моего мужа.
Гиацинта только покачала головой, впервые в жизни растерявшись настолько, что так и не смогла придумать, как себя вести.
— А от Розвелла? — вдруг спросила Маргарита, чем снова удивила.
Как только за ней закрылась дверь, Гиацинта поднялась наверх и разложила перед собой пронумерованные закрытые конверты, прикасаясь к ним потрагивающими пальцами. Наконец, осторожно вскрыла первый, который ей еще Розвелл передал.
У Траппа был отвратительный летящий почерк, состоящий из независимых друг от друга закорючек.
«Дорогая моя горгона, — писал он, — надеюсь, ты благополучно вернулась в столицу и ни во что не влипла по дороге. На самом деле, надежда эта довольно призрачная, но я продолжаю верить, что обошлось хотя бы без стилетов и лопат. Впереди у тебя будет сложная зима, поэтому ты сейчас злишься на меня, и я даже не уверен, что ты не выбросишь это письмо в мусорку, не читая. Смешно, если ты действительно так поступила. Кстати, я подготовил для тебя сюрприз — но ты, наверное, его и сама уже нашла под своей подушкой. Скоро вернусь, не скучай, Трапп.
P.S.: Найди для Джереми нескольких гувернеров, сам я не успел».
Сложив оставшиеся письма обратно в стопочку, Гиацинта задумчиво спустилась вниз, накинула на себя плащ и вышла на улицу. Было холодно и ветрено, и она успела изрядно замерзнуть, прежде чем сумела поймать экипаж.
Остывший за зиму пустой дом встретил её сумрачными и холодными полупустыми комнатами. Под подушкой обнаружился изумрудный гарнитур — вызывающее колье, крупные серьги.
Взвешивая в ладони украшения, Гиацинта рассмеялась, вспугнув хрупкую тишину дома.
— Дурак, — громко сказала она, хватая ртом воздух.
Дышать было трудно.
Закрывая за собой дверь, Гиацинта услышала тихие шаги за спиной и поняла, что впервые за несколько месяцев оказалась на улице одна, без Свона.
Без Свона, без стилетов, без пистолетов.
ebooksa