Вот до чего её довел этот Трапп!
Развернувшись, она увидела фигуру в темном плаще.
— А, — Гиацинта спустилась по ступенькам вниз, опираясь на трость, которую вынуждена была пока использовать. — Придумали, королевой какой страны я могу стать?
— Алпании, например.
— Это же крохотная деревушка, населенная дикарями. Издеваетесь?
Узкий кинжал сверкнул из-под черной ткани.
— Сразу бы так и сказали, — понимающе протянула Гиацинта. — В последний раз архивами Крауча пользовалась женщина по имени Люси Смолл. Она собиралась шантажировать короля Стивена. Люси проводит вас к ним. Если она вас приведет не туда, то вы же сможете её переубедить, верно?
Фигура исчезла.
— Господи, — пробормотала Гиацинта ей вслед, — что за нелепые люди меня преследуют?
Разумеется, она перевезла архивы сразу после визита Люси.
Это же очевидно!
В начале весны на короля Джона было совершенно первое нападение, он получил контузию и в ответ заключил Стива в соседнюю камеру с Гарольдом Бронксом.
Это вызвало цепь гневных публикаций в газетах, обвиняющих Джона, прилюдно простившего брата, в непоследовательности.
Траппу тоже доставалось от писак, которые задавались вопросом, не потерял ли генерал все свои боевые навыки и не пора ли его заменить кем-нибудь помоложе.
В конце концов, Гиацинта категорически запретила всем домашним приносить в особняк газеты.
В это же время Шарль, мрачно слонявшийся из комнаты в комнату, вдруг закатил настоящую истерику, обвинив свою мачеху в безразличии, эгоизме и бескрайнем себялюбии.
— Мы так давно не знаем, что происходит! Может, нас уже завоевали! Может, все наши войска уже разгромлены! — кричал он. — Ты даже не знаешь, жив Трапп или нет, и преспокойно музицируешь!
Холодно-спокойная Гиацинта молча выслушала все эти упреки, а когда Шарль более-менее успокоился, коротко бросила:
— Вон отсюда. Питер, проводите.
Никто не целом мире не будет кричать в её присутствии про мертвых генералов.