— Ты меня возненавидишь, — совершенно несчастным голосом начал генерал, — но я пострадал, спасая жизнь Найджелу Бронксу. Прости меня за это.
— Он тебе рассказал? — тихо спросила Гиацинта, с удовольствием ощущая, как Трапп рассеянно ерошит её волосы.
— Рассказал. Он думал, что я умру, и решил облегчить свою совесть. Пытался выпросить прощения.
— Выпросил?
— Нет, — коротко и безоговорочно ответил Трапп.
— Где он сейчас?
— Остался в регулярных гарнизонах на землях канагайцев. Не думаю, что мы увидим его здесь в ближайшее десятилетие. Тебе не стоит переживать по этому поводу, дорогая. Одним шрамом больше, одним меньше…
— Восемнадцать, — сказала она, улыбаясь.
— Что? — не понял генерал.
— На твоем теле было восемнадцать шрамов. Теперь их стало девятнадцать.
— Ты их считала? — глухо спросил Трапп и, склонившись, подтащил Гиацинту вверх, усадив её на свои колени. И снова поцеловал её — уже явно всерьез. Она буквально физически чувствовала, как в ней зарождаются страсть и неистовство. Горячие шероховатые губы скользили по шеё и груди, руки спускали лиф вниз, обнажая горошины сосков, распускали шнуровку на платье, тянули подол вверх и гладили колени.
Им пришлось встать, чтобы избавить её от одежды, и Гиацинта ликующе засмеялась, когда он присел, поставил её ступню на свое колено и принялся стягивать чулок.
Она еще помнила, как он вот так же приседал перед ней на корточки в Изумрудном замке и его пальцы ласкали её щиколотки.
— Как ты прекрасна, — сказал Трапп, медленно поднимаясь и отступая на шаг назад, чтобы охватить её своим взглядом целиком.
Обнаженная и торжествующая, она плавно покрутилась, демонстрируя всё, чем была богата.
Генерал издал низкий горловой звук и подхватил Гиацинту под ягодицы, опрокидывая их обоих в постель.
— Черт, — выругался он и достал из-под подушки револьвер.
— Ах да, — Гиацинта бросила оружие на пол. — Подожди минутку, — перекатившись, она извлекла из-под другой подушки кинжал и тоже выкинула его. — Вроде всё.
Трапп попытался что-то сказать, но она не дала ему такой возможности, притягивая его к себе и целуя до тех пор, пока встревоженная морщинка между его лохматыми бровями не разгладилась.
43