Гиацинта смерила его презрительным взором.
— У нас есть три няни, Эухения и молоко Алисии. Кормилицы у нас нет.
«И только посмей мне что-нибудь сказать», — мысленно продолжила она.
На самом деле они перебрали трех кормилиц, но одна вдруг уехала в деревню, вторая заболела, а у третьей ни с того ни с сего кончилось молоко. Тогда Гиацинта плюнула на это дело и договорилась о поставках с Алисией.
Несколько раз в день из дома Траппов прибегал мальчик-посыльный, принося контрабандный напиток.
Сделка хранилась в строжайшем секрете от мегеры, которая по какой-то причине считалась генеральской женой.
— Ну нет кормилицы и нет, — покладисто согласился Трапп и сжал ладонь Гиацинты на своем плече. Потом потерся о неё щекой и легко поцеловал. — Моя дочь, — сказал он. — Ты можешь в это поверить?
— Конечно могу. У этого ребенка, — сухо уведомила она, — голос, как у гренадера, и упрямство, как у ослицы. В вашем родстве можно не сомневаться.
Трапп засмеялся так довольно, словно услышал самую лучшую похвалу.
Вернулась Магда с рожком подогретого молока.
— Хотите её покормить? — предложила она генералу.
Он закивал с такой готовностью, что как только у него голова не оторвалась.
— Как страшно, — доверчиво признался он Гиацинте, — вдруг я её сломаю?
— Да, получилось бы нескладно.
Магда осторожно передала младенца генералу. Катарина уже беспокойно причмокивала губами, еще не проснувшись окончательно, но уже предчувствуя молоко.
Присев в кресло, Гиацинта задумчиво глядела на Траппа с младенцем на руках.
Картина, как ни странно, была очень правильной.
— Она посмотрела прямо на меня! — ахнул генерал. — Дорогая, она пьет молоко! Господи, это чудо, — он помолчал, наслаждаясь моментом. Потом спросил куда более грустно: — А Лиза?..
— Её похоронили на городском кладбище. Питер покажет тебе где.
— Как печально. Она была славной.