— Эухения! — завопил он.
Дочь на его руках восторженно зашлепала ладошками по его небритой морде.
Возможно, она была единственным человеком в мире, которому нравился его рев.
Старуха молча появилась из кабинета. Её пальцы были испачканы чернилами.
— Эухения, — спросил Трапп, решив, не спрашивать её о чернилах. Он давно понял, что чем меньше он знает о том, чем она занята, тем спокойнее ему спится. — Любовь моя. Моя обворожительная и ненаглядная.
— Допустим, — проскрипела она.
— А ты ведь знаешь, где архивы Крауча? Горгона в жизни бы не смогла их перепрятать без твоей помощи.
Эухения смотрела на него блеклыми глазами, в которых сквозило ехидство и полное осознание собственной значимости.
— Отпустишь Стива — покажу, — заявила она.
Господи боже, и эта женщина приобрела столичную страсть к интригам!
Впрочем, её странная дружба с Люси Смолл не была для Траппа таким уж секретом.
— И даже разрешу ему жениться, — пожимая её перепачканную ладонь, торжественно пообещал Трапп. — Полагаю, ты будешь подружкой невесты?
— Генерал Трапп! — командор Ганг удивленно приветствовал его в своем кабинете.
— О, просто Бенедикт. Я же ваш зять.
— Слишком нерадивый зять, не так ли?
— Слухи все это, — открестился от горгоны генерал. — Я предан исключительно своей семье.
— Рад это слышать. Что привело вас ко мне?
— Хочу сделать заявления: я подвергаюсь шантажу.
— Действительно?
Трапп прямо и доверительно посмотрел Гангу в глаза: