— Я и самой себе не могу объяснить, что именно меня тогда толкнуло на предательство.
Антуан пожал плечами.
— Ты бы стала предательницей в любом случае, чью бы сторону не выбрала. Классическая вилка.
— Я выбрала деньги.
— Ты выбрала Траппа. Ты всегда, при любых раскладах, выберешь Траппа. Как только я понял это, то перестал на тебя сердиться. Глупая маленькая Цинни.
— Почему глупая?
— Потому что все это очень плохо закончится, — грустно предрек Антуан.
47
Отправить Гиацинту к Ливенстоуну оказалось куда проще, чем Трапп рассчитывал.
Король так бурно радовался смерти его отца, что прятался от генерала, как дитя малое, но для того, чтобы вложить в монаршую голову нужные мысли, всегда был Розвелл.
Незаметно сопроводив горгону и Верда до выезда на тракт и убедившись, что за ними нет никакой слежки, Трапп с некоторой тяжестью на сердце предоставил путешественников самим себе. То, как быстро эта женщина покинула столицу, подтверждало его убеждение, что ей и самой не терпелось уехать, но все равно эта поспешность неприятно царапнула его. Могла бы хоть записку ему оставить, черствая горгулья.
Впрочем, он уже убедился в том, что Гиацинта не верит в эпистолярный жанр.
Куда сложнее было вытащить из берлоги Войла, который тяжело переживал потерю правой руки и был занят, в основном, беспробудным пьянством.
Возможно, Гиацинта отвлечет его от жалости к самому себе, а Трапп получит регулярные отчеты о том, чем она занята. В этом плане от Верда было мало толка: мальчишка оказался на удивление преданным своей сестре.
Ну и лишняя охрана гематоме никогда не помешает.
Она обрушивала неприятности на свою голову без перерыва на еду и сон.
Импровизировать и изыскивать повод для того, чтобы выпроводить горгону из города, пришлось в считаные часы. Вот как Джереми сообщил, что они с Вердом объявляют охоту на живца, так генерал и зафонтанировал идеями. Свон бы никогда не допустил такой самодеятельности, но Верд, кажется, обладал авантюрным складом характера, что объясняло их с горгоной взаимную привязанность.
Но почему он думал, что она хотя бы пару недель после тюремного заключения проведет в покое?
Удивительно, в какой тугой узел запутались все события.
Генерал и сам был изрядно виноват в произошедшем: нечего было гарцевать под окнами Гиацинты. Милый жест, невинный комплимент, незатейливое признание запустило ту цепочку событий, которая, как домино, повлекла сразу несколько смертей.