Горгона и генерал

— Да ну бросьте. Я был с генералом, когда он получил известие о вашем замужестве. Вот уж никогда не видел, чтобы этот матерый медведь так ревел!

Гиацинта дернула плечом, не собираясь обсуждать эту тему дальше.

Трактирщик им принес еды и выпивки, и Антуан отрезал кусок мяса и положил его на тарелку Гиацинты.

— Представьте себе, — продолжал Войл, — вокруг кромешный мрак. Солдаты не знают с какой стороны подходить к оружию, так и норовят сбежать подальше от сражений, мы терпим поражения, отступаем, Трапп сутками в седле, а тут еще вы такой финт выкинули. Из-за вас мы чуть не проиграли войну к чертовой матери.

— Не преувеличивайте.

— Шкаф, Гиацинта, шкаф! Хорошо еще этот адъютант явился на службу после того, как Трапп немного успокоился. Я ему говорю — давай отправим мальчишку в какую-нибудь особо смертельную разведку. А Трапп говорит — ребенок же не виноват, что попался горгоне под горячую руку. Никогда не видел, чтобы любовники так берегли мужей.

Она невольно огляделась по сторонам, уж больно громко вещал уже изрядно выпивший Войл. Но всем были безразличны их разговоры.

— Значит, вы прошли эту войну бок о бок с генералом?

— О, Трапп призвал всех, до кого дотянулся.

— Трапп? Кто сказал Трапп?

Какой-то молодой офицер, проходящий мимо, пошатнулся и поднял повыше кружку с пивом.

— За великого генерала! — крикнул он.

Остальные посетители постоялого двора отозвались одобрительным гулом:

— За великого генерала!

Прижавшись спиной к холодному камню стены, Гиацинта наблюдала за всеобщим братанием.

Понеслись разговоры — кто, как и где воевал, и она поймала себя на мысли, что совершенно ничего не знает о том генерале, о котором говорят все эти люди. О хитроумном, решительном и смертоносном генерале. В этих рассказах не было ничего о человеке, который снисходительно посмеивался, наблюдая за её перфомансами.

Генерал умел принимать необратимые решения, и ей впервые пришло в голову, что однажды он и её может списать на берег, несмотря на все его обещания не отдаляться от неё ни на шаг.

— Что за мрачный вид, Цинни? — спросил её Антуан.

— Задумалась о том, простишь ли ты меня когда-нибудь.

— Ты про ту ночь, когда ты предупредила Розвелла о нападении на дом Траппа? Я был в бешенстве, не знаю, что с тобой было бы, попадись ты мне тогда в руки. Выпорол бы, честное слово.