— Вейран! — взвыл Роберт и едва не бросился на меня, но я увернулся, а профессор перехватил недруга, пылающего жаждой мести.
— Ай-ай-ай, — погрозил он Роберту. — Это ведь всего лишь заклинание. Ничего, к вечеру отвалятся.
Теперь уже смеялись все. Даже невозмутимый профессор и друзья Роберта, а он только зыркал зло и, видимо, мечтал меня убить.
— Прости, ничего личного, — сказал я и отвернулся.
Впрочем, поиздевался над соседом не только я. Другие студенты щеголяли большими ушами, красными носами, тройным подбородком. Никто не обижался — все дружно посмеивались над новой «находкой». А я чуял, что месть Роберта последует скоро. После практикума мы потянулись на этаж ниже, в жилые комнаты. И вдруг все замерли разом.
— Что там? — спросил я толкущегося впереди Мика.
— Предварительные списки! — вскрикнул тот и принялся работать локтями.
Признаюсь, в эту минуту я забыл и о графском титуле, и о предвзятом отношении, и о злющем враге. Вместо этого так же, как и все, ринулся к большому стенду, на котором значился список фамилий, и отыскал свою. Седьмое место! Тьма! Все из-за дуэли, иначе было бы третье. А восьмым значился мой новый сосед по комнате, который как раз поторопился исчезнуть с чужих глаз. До экзамена оставалась всего неделя. Надо за это время не ухудшить свою позицию.
В комнату идти не хотелось. Я посидел немного в библиотеке — самом непопулярном месте на этаже и все же поплелся к себе. Роберт был в комнате, потому что рога по-прежнему вились над его головой. Он читал какую-то книгу и даже промолчал, когда я появился в дверях, забрал полотенце и пошел умываться. Промолчал он, когда я вернулся. Не к добру!
Впрочем, мне было некогда думать об этом. Хотелось спать. Я погасил светильники со своей стороны и лег. Раздеваться не стал — мало ли, что стукнет Гейлену в голову. Еще изрежет одежду, наплевав на защиту. Закрыл глаза. Все-таки день выдался утомительный. Поэтому вскоре моя бдительность дала крен, и я уснул.
А во сне перенесся на знакомую площадь с виселицей. Только почему-то была зима, а не лето, и сыпал снег, а я стоял на снегу босыми ногами и смотрел на покачивающиеся на ветру тела. Я даже держал себя в руках, пока тело матери вдруг не пошевелилось, а ее глаза не распахнулись и уставились на меня.
Кажется, я опять сорвал голос… Потер пальцами виски, зажег светильник, разгоняя сумрак комнаты.
— Вейран, ты в своем уме? — раздался тихий вопрос.
— Когда как, — ответил я, не глядя на Роберта, и повернулся на другой бок лицом к стене. О том, чтобы уснуть, уже не было речи. А встать — тоже не выход, Роберт ведь не отстанет. Буду делать вид, что сплю.
Меня хватило на полчаса. После этого болеть начало все, что могло болеть. Тело затекло. Демоны с ним, с соседом. Я обернулся. Мой светильник снова не горел — видно, Роберт погасил. Я тихонько поднялся, стараясь не скрипеть половицами, взял со стола учебник и пошел в коридор. Посижу где-нибудь на подоконнике до рассвета.
— Ты куда? — долетело в спину.
— Гулять, — ответил я.
— А! Ну-ну, смотри не заблудись.
Хорошее напутствие. Я разместился у ближайшего окна, призвал светлячок и погрузился в чтение. Меня никто не потревожил. Но на рассвете, кажется, задремал прямо там, на подоконнике. Потому что вдруг услышал женский голос:
— Мальчик, проснись. Тебе сюда нельзя.