– Польщен, – кивнул Леший. – Репертуар?
– Типичный для дня рождения.
Разговор шел по накатанной. Лёша уточнял вкусы именинницы, предлагал варианты музыкального сопровождения праздника, даже ознакомился со сценарием. На цене сошлись легко, поэтому час спустя Леший выходил из кафе с авансом и записями в блокноте. Очередная пьяная вечеринка… Ничего больше, а хотелось… хотелось играть свое. Вернуться на большую сцену тоже было бы неплохо. Увы, кажется, свой шанс он упустил, что бы ни обещал Тасе. Так что лучше дни рождения и свадьбы, чем пустые карманы. Может, когда-нибудь он и осуществит свою мечту, запишет диск с собственной музыкой, но пока это были лишь мысли, к их воплощению еще идти и идти.
Мимо промчалась машина, обдав брюки Лешего ледяной жижей. Он тихо выругался и ускорил шаг. Хотелось, чтобы поскорее наступила суббота и Демьян попробовал нарисовать Симону. Хотелось, да! Но при этом в душе жил страх. Если сестра появится, какой она будет? Насколько… живой?
А дома Тася развила бурную деятельность. Она не ограничилась одним фото. Наоборот, фотографии устилали весь стол в гостиной. Си любила фотографироваться, всегда улыбалась на камеру, но большинство снимков хранилось на флешках, а вот распечатанных было не так много. Тем не менее их хватило, чтобы устроить бедлам на столе.
– О, Лёшка! – заметила его Тася. – Иди к нам, мы с Демьяном выбираем фото. Как думаешь, на котором Си наиболее яркая?
– На всех, – буркнул Леший.
– Ну, Лёш! Надо же выбрать.
Пришлось присоединяться к поискам. Леший помнил многие из этих фото. На том, где Си в голубой кофте, ей как раз исполнилось восемнадцать. А рядом – с двадцатого дня рождения. Еще одно – на берегу моря. Единственный раз после детского дома, когда Лёша и Тася вырвались отдыхать со старшей сестрой. Обычно она ездила куда-то с друзьями, а тут они с Таськой сидели на песочке, а Леший их фотографировал, на фото попала его тень.
– Эта! – указал вдруг Демьян.
Лёша закусил губу. Именно это фото стояло на могиле Симоны в обычной деревянной раме. На нем она лучезарно улыбалась – как, впрочем, и всегда. Но в глазах уже было что-то… потустороннее. Будто она смотрела куда-то сквозь фотографа. Видела нечто, ему незаметное.
– Почему эта? – поинтересовалась Тася, которая держала в руках совсем другую фотографию.
– Здесь я вижу ее… живой, – ответил Дёма и отвел взгляд.
– Ему рисовать, пусть сам выбирает, – вмешался Леший. Кстати, для фото на кладбище он лично отнес этот снимок и готов был согласиться с Дёмой. Си здесь выглядела очень настоящей, будто сейчас заговорит.
– Значит, забирай, – пожала плечами Тася.
Демьян взял фотокарточку.
– Я с тобой пойду в мастерскую, – напомнил Леший.
– А если она при тебе не оживет?
– Не попробуем – не узнаем. И потом, ты ведь сначала в карандаше будешь рисовать. Почувствуешь, как надо, я уверен.
Художник задумчиво кивнул. Тася собрала фотографии и отправила в старенький альбом, купленный еще когда Леший учился в школе. На обложке были какие-то аляповатые розовые цветы, но Си выбирала альбом с мамой, и с ними никто не стал спорить. А купить другой… Зачем? В этом еще достаточно места.