Тася отвела взгляд. Она не привыкла к чужой помощи. У нее всегда были только брат и сестра. Потом остался брат, и как реагировать на желание Демьяна помочь, она просто не знала. Наверное, в какой-то момент Дёма стал частью их маленькой семьи. Сложно было представить, как они могли жить без него.
– А если это ловушка? – вдруг встрепенулась Тася. – Эта женщина с ее аукционом…
– Нет, точно нет. – Демьян покачал головой. – Павел Владимирович знает госпожу Ферзеву, Вихрев тоже. Кстати, я рассказал Павлу Владимировичу об аукционе, он поддержал идею. И от «Весны», если честно, хочется избавиться. Слишком свежи мои воспоминания о том, как она ожила.
– Дело твое, но мне бы хотелось, чтобы мы поехали вместе. В котором часу вы встречаетесь с Ферзевой?
– В полдень, – ответил Дёма.
– Плохо, у меня вряд ли закончится экзамен, – нахмурилась Тася. – Ладно, во всяком случае, я буду знать, где тебя искать. Только все равно будь осторожен!
– Буду, обещаю, – заверил ее Демьян. – Ты завтра с утра поедешь в больницу?
– Да.
– Тогда я приеду туда сразу после экзамена.
– Договорились.
Демьян еще немного посидел с Тасей, а потом вернулся к себе. Сразу же стало пусто и одиноко. Хотелось услышать шаги Лёшки, его игру на гитаре, пусть даже пустую ругань по поводу незакрытой банки кофе. Что угодно! Лишь бы не эта всепоглощающая тишина. Но брат в больнице, и все, чего хотела Тася, – чтобы он выздоровел. Тогда ей не о чем будет больше мечтать.
Метель усиливается…
Тася уехала в больницу ранним утром. Дёма хотел сначала поехать с ней, но в итоге решил: экзамен, а потом уже больница. Все равно до вечера к Лешему никого не пустят, а Тася позвонит, когда узнает что-то новое.
На фоне последних событий Демьяна даже экзамен не пугал. Он приехал в университет намного раньше положенного, первым вошел в аудиторию, занял свое место. Постепенно мир вокруг него наполнялся голосами и звуками. Это приходили однокурсники. Они смеялись, шутили. Некоторые нервничали, оно и понятно. И только Демьян посреди этого предвкушения и ожидания казался сам себе лишним. Пустым, выпитым до донышка. Словно здесь присутствовала его оболочка, а мысли и душа были далеко-далеко.
– Ничего, сейчас Азаров нам покажет мастер-класс, – расслышал он чей-то смешок. – Как тогда с этюдом.
Можно было, конечно, отреагировать резко, но Демьян сдержался. Он даже не посмотрел на того, кто говорил, пусть и узнал голос. В другом углу аудитории девочки обсуждали случившееся с Данилом Котовым. Они беспокоились: к Данилу все еще не пускали, но вроде бы уже завтра собирались перевести в общую палату. Значит, жить будет, постепенно выздоровеет.
Наконец появился их преподаватель. Натюрморт оказался очень ярким, не зимним, а осенним, потому что перед студентами возникла тыква, рядом с ней стоял кувшин, в нем алели хризантемы. Все это великолепие было установлено на салфетку. Красота, да и только… Карандаш сразу запросился в руки. Магии сейчас не было – лишь чистое вдохновение.
– Работайте, – разрешил преподаватель.
И студенты принялись за дело.
Давненько Демьян не рисовал с таким упоением.