Мост Дьявола

Я слезаю с велосипеда и качу его к дереву. Прислоняю машинку к стволу, и мы обнимаем друг друга. Сближаем головы с широкими фальшивыми улыбками. Эйлин делает жест, выставив вверх мизинец и указательный палец, как будто мы делаем что-то невозможно крутое, и щелкает смартфоном.

— Здесь нужно написать: «Берегитесь, тут водятся ягуары», — говорю я. — Потому что мы ни разу не пумы.

— Ты хочешь сказать, пантеры? Разве женщины после шестидесяти не становятся пантерами?

Я смеюсь и оседлываю велосипед. Медленно еду обратно по тропе, пока Эйлин садится на свой велосипед. Мои мысли возвращаются к фотографии, которую я храню в коробке — к фотографии наших дочерей и их друзей у костра более двадцати лет назад, — и я думаю о том, как все было по-другому в те дни, пока у детей не появились мобильные телефоны. До того, как все было снято или записано для социальных сетей. Насколько проще тогда было скрывать разные вещи.

— Мэдди знает? — окликает Эйлин у меня за спиной.

— Да, — кричу я через плечо. — Я сказала ей по пути сюда.

Мы молчим, нажимая на педали, когда склон становится круче, а дорога более извилистой. Я понимаю, что Эйлин гадает, знают ли о происходящем Бет и ее сын Трипп. Или Джонни.

Мне тоже интересно, сообщил ли Грэйнджер своему сыну о визите Тринити. Или не потрудился сделать это, поскольку он явно считает, что Тринити и Клэй Пелли впустую тратят наше время.

Но, нравится нам это или нет, Тринити Скотт собирается всколыхнуть дурные воспоминания. Ее подкаст будет похож на камень, брошенный в застойный пруд, и волны от удара пройдут через горожан, которые думают, что они уже все пережили и пошли дальше. Когда тропа становится круче и я сильнее жму на педали, то думаю о том, насколько сильными будут эти волны.

Реверберация

Волновой эффект

Сейчас

re·verb /ˈrēˌvərb, riˈvərb/

(существительное)

«Для продюсера или звукооператора реверберация представляет собой акустический феномен, или звуковой эффект. Попросту говоря, реверберация случается, когда звук или сигнал отражается от различных поверхностей в комнате, создавая многочисленные отголоски, достигающие слушателя с такой частотой, что он не может интерпретировать их как отдельные задержки. Результат усиливается в просторных помещениях, где кажется, что звук длится даже после того, как стихает его источник… но в подкасте о настоящих преступлениях реверберация может иметь отношение к самой истории».

Джио Росси, интервью для «Торонто Таймс»

«Когда вы расследуете преступление в реальном времени, в живом эфире, то у вас есть проблема реверберации. Ваша сегодняшняя репортажная работа влияет на интервью и ответы, которые вы получите завтра, поскольку ваш подопечный слышал предыдущий эпизод и теперь знает все ваши сомнения и подозрения, мысли и теории. Он знает, что вам рассказали другие люди. И это повлияет на то, что он расскажет вам. Это замечательно для художественной литературы, но представляет серьезную проблему с журналистской точки зрения: пересказ истории влияет на ее сюжет в процессе пересказа. Это наживка и крючок. Вы повсюду оставляете ваши следы и отпечатки пальцев в самой что ни на есть постмодернистской манере. Риск, связанный с этим, и причина, по которой новостные агентства сторонятся этого, состоит в том, что вы сталкиваетесь с нестыковками. Вы обнаруживаете, что люди лгут вам. Вы обнаруживаете, что проглядели кусок истории, и вам приходится переоценивать или видоизменять вашу историю. Я не утверждаю, что это неэтично, но существуют потенциальные угрозы и ловушки».

Марк Паттинсон, профессор журналистики, об этике подкастов о настоящих преступлениях Четверг, 18 ноября. Наши дни

Мэдди сидит в своем домашнем кабинете. Она вертит в руках визитную карточку, оставленную ее матерью, пока слушает первый эпизод подкаста. Звук некогда хорошо знакомого голоса затягивает ее все глубже в прошлое, когда она была школьницей… до того вечера, когда она стояла той ночью перед костром Улльра.

Тринити: Если… если не вы, то кто это сделал?

Охранник: Время вышло, Пелли. Давай, пошли.

Клэйтон: Кто бы это ни сделал, ее убийца до сих пор на свободе.