Катастрофа в две полоски

22
18
20
22
24
26
28
30

Две секунды. Ровно столько у меня оставалось на размышления. После чего, плюнув на все и решив, была не была, я юркнула под стол своего начальства, прижав ноги к груди и прикрывая рот ладошкой, не дыша, замерла.

В то же мгновение дверь в кабинет открылась.

– Прошу, проходите, – донесся до меня голос Мирона. Я зажмурилась, мысленно молясь, чтобы мужчина не надумал занять свое директорское кресло, иначе все. Финита ля комедия, как говорится.

Послышались шаги, какое-то шуршание, возня, после чего гость, похоже, занял одно из предназначенных для посетителей кресел.

Мирон пока медлил.

И только тут я в полной мере осознала, какой разгром учинила на его столе своими трясущимися руками и, судя по шуршанию, не только на столе. Какие-то бумаги слетели на пол, и Троицкий их сейчас поднял, выдав задумчиво:

– Любопытно.

– Что, простите?

– Это я не вам, Николай Алексеевич.

– Н-да… кстати, спасибо, Мирон Александрович, что согласились со мной встретиться.

– Что вы, – судя по всему, ухмыльнулся Троицкий, – вы были так настойчивы, – и только глухой не услышал бы в последней фразе издевку, граничащую с легким недовольством.

Бумаги были забыты. Стало крайне интересненько, что это за тип? Николай Алексеевич. Мирону он явно не нравится. Мне, заочно, кстати говоря, тоже. Хотя… откуда я могу знать наверняка, что и кто Троицкому нравится. Я знакома-то с ним всего ничего.

Ну, ладно, не всего ничего! У нас вон, даже ребенок будет. Но явно знаю я его не так сильно, как… хотелось бы.

– По какому вопросу вы хотели меня видеть в этот раз? – спросил Мирон.

– Все по тому же. Вы до сих пор не ответили нам по поводу нашего сотрудничества.

– Я передал вам через своего секретаря свой отказ! – отчеканил Троицкий недовольно.

– И все-таки я настаиваю на том, чтобы вы подумали еще раз, Мирон Александрович. Рискну заметить, что вам с нашей фирмой было бы выгодней сотрудничать, нежели… – заминка, и триумфальное:

– Воевать.

Этот смелый дядя сейчас что, решил Троицкому угрожать? Вот же смертник!

– Вы полагаете? – совершенно искренне, кажется, удивился Мирон.